Нow to Fall

[valela]

я знаю, что это - сумасшествие, и что долгов куча, но я не могу удержаться! Буду переводить постепенно..

Название: Нow to Fall
Автор: FortinbrasFTW
Переводчик: [Valeri.]
Фандом: Supernatural
Герои: Сэм/Люцифер
Оригинал: "How to Fall"
Размер: макси, 70 страниц (пока что)
Состояние: в процессе, 5/8
Краткое содержание: Когда что-то в заклинании идет не так, Сэм, в довольно затруднительном положении, оказывается на севере канадской глуши, и ему не остается ничего другого, кроме как затаиться и ждать спасения. И все было бы не так уж и плохо, если бы не сломленный ангел, которого Сэм совершенно случайно утянул за собой.

Глава 1

I’m sorry you were not truly loved and that it made you cruel.
— Warsan Shire*

Холод —

Сэм задыхается; он пытается открыть глаза, но кругом лишь темнота.

Больно. И он кричит.

Звук разносится эхом, глухой и теряющийся в огромном пространстве, и ветер дует слишком сильно, будто стараясь задушить его, лишить жизни.

Но он ничего этого не замечает, все это не имеет значения, пока его почти выворачивает наизнанку; он поворачивает голову в сторону в надежде хоть что-то увидеть и понять, какого черта происходит. Каким-то чудом его уже не тошнит, он перекатывается и, устраиваясь на животе и чувствуя какое-то облегчение, пытается встать.

Он тут же падает обратно на снег, когда тело сводит судорогой боли, которая пытается впиться в его существо как можно глубже, дальше, сильнее. Постепенно ощущения меняются: теперь это что-то, что прочно решило обосноваться в нем.

Но что-то не так, что-то ледяное и мокрое под коленями, что-то, что больно ударяет его в лицо в темноте, - и он понимает, что действительно темно. Настоящая ночь. Не когда закрываешь глаза, а полная темнота, - и это пугает больше всего. А то, что такое влажное и неправильное вокруг...

Снег.

Он за шиворотом, под рубашкой, под курткой - противный и холодный. И это еще не все: ужасный ветер треплет его волосы, бьет в лицо, завывая в ушах. Все части тела все еще сводит от боли, но другое чувство заменяет ее, пока холод медленно, но верно завладевает его телом. Нет ничего удивительного в том, что его пальцы замерзают и судорожно зарываются в снег.

Он сосредотачивается на этом. Холод. Сейчас только это имеет хоть какой-то смысл.

Он цепляется за эту мысль и с трудом умудряется сделать один вдох через нос, кусая губы от боли. Еще один. И еще. И, ладно, это уже начало, теперь можно подумать, хотя бы чуть-чуть. Но нет ничего сложного в том, чтобы думать. Одна мысль пульсирует в голове: где я, черт возьми?

Сэм заставляет себя себя открыть глаза и оглядеться.

Снег.

Много снега.

И темнота.

Ночь. Холод. Снег. Много снега.

Черт.

Ему приходится смотреть туда, куда меньше всего хочется. Он это знает, и боль, по сути, не такая уж и сильная. Он может ясно видеть на два фута вперед, так как глаза его постепенно привыкают к темноте. Он сглатывает. И смотрит.

Порез на руке, как и ожидалось, никуда не делся - четкая красная линия, в темноте больше похожая на чернила.

Он заставляет себя сосредоточиться, чтобы облегчить боль так, как он привык делать: где больно и как? Боль от того, что кажется, словно иглы пронзили легкие? От того, что голова кружится от каждого укола боли? От того, что сломана кость? С этим он может справиться, не так ли? Боль - это просто. Боль - это знакомо. Поэтому он пытается.

Рука болит. Немного. Но тупой, пульсирующей болью на месте пореза. И еще острая, колющая боль, но это от того, что он весь в снегу, и тот проникает куда только можно.

Так. Хорошо. Теперь можно и о другом подумать. Он пытается разглядеть хоть что-то сквозь сильный ветер и хлопья снега, и привыкшие к темноте глаза уже видят получше. Предметы обретают формы, и он замечает высокие контуры.

Деревья. В этом, кажется, есть смысл.

Деревья огромные, высокие, острые, и их стволы занесены снегом. Вдалеке виднеются тени еще выше. Горы, возможно.

И, Иисусе, где он, черт возьми?

Нужно сдвинуться с места, хоть чуть-чуть. Он встает на ноги и —

Чертчертчерт...

От резких движений тело словно кричит на него, умоляя перестать. Но он не обращает на боль никакого внимания, и она постепенно перестает занимать все его мысли.

— Дин! - кричит он.

Ветер бьет его в лицо, подхватывает его крик и уносит куда-то в небо.

— Бобби!

Ветер словно возвращает крик ему в лицо.

Он пытается сглотнуть вставший в горле комок прежде, чем снова крикнуть.

— Кас! Дин!

Ничего.

Даже нет эхо.

Сэм судорожно ерошит волосы на голове, словно то, что он вцепляется пальцами в пряди, поможет остановить разрастающуюся внутри панику. Он сглатывает и снова смотрит на деревья, потому что ничего другого ему больше не остается. И тогда он замечает кое-что.

В темноте плохо видно, но он напрягает зрение и вглядывается.

Тело. Человеческое тело.

— Эй!

Он не сразу понимает, каким отчаянным выходит этот крик, потому что продвигается вперед по снежным заносам прежде, чем боль снова атакует очередным приступом.

В любом случает, движение, кажется, приносит облегчение. Или же облегчение приносит то, что он постепенно приближается к тому, что лежит на снегу? Кто знает.

Кто бы это ни был, он не двигается. Волосы почти замерзли, и Сэм убирает их с лица, чтобы не закрывали обзор. Привыкшие глаза видят лучше, и он замечает что-то черное на снегу, что может быть только кровью; Сэм чувствуется как что-то внутри предательски сжимается.

Он теперь двигается быстрее, несмотря на тяжелый снег, который так и липнет к одежде; он пытается кричать, но не может издать ни звука, поэтому просто продолжает двигаться вперед, разгребая снег руками и стараясь дотянуться до распростертой фигуры.

Он понимает, как сильно замерзли пальцы, только когда ему удается-таки ухватиться за ткань, - он почти не чувствует ее в руках. Но это не мешает ему поплотнее ухватиться и тянуть на себя изо всех сил.

Постепенно вес поддается, и тело переворачивается.

Сэм разжимает пальцы медленно, очень медленно.

Он разжимает руку потому, что сложно не сделать этого, когда он отшарахивается в испуге и с непреодолимым желанием оказаться как можно дальше в эту же секунду, уставившись широко распахнутыми в ужасе глазами и давясь словами, потому что теперь он знает. Истекающая кровью фигура на снегу собрала все детали головоломки воедино.

Сэм может не знать, где он, но он знает, почему, и, хуже всего, он знает, с кем.

***

— А если это не сработает?— Дин увлеченно рассматривает узор на ковре Бобби с таким видом, будто ничего важнее нет.

— Дин, — вздыхает Сэм, устало опираясь о стол, — мы говорили об этом тысячу раз. Мы должны попытаться, больше нам ничего не остается.

И, Господи Иисусе, они действительно поднимали эту тему несчетное количество раз за эти две недели, полные фаст-фуда и ночных поисков в надежде найти другой выход.

— Да, но я лучше спрошу еще тысячу раз, пока мы не получим ответ, в котором будем уверены! — кричит Дин и со стуком ставит бутылку пива на стол, оглядываясь на Каса, который молча стоит у входа в комнату.

Кастиэль выглядит уставшим. Сэм замечает, тогда как Дин - нет, или делает вид, что не видит это выражение, которое лицо ангела всегда принимает, когда его человек в очередной раз натыкается своим твердым лбом на реальность.

— Как я уже сказал ранее, я не могу быть полностью уверен, — нахмуренные брови Каса сложились в задумчивую складку на лбу.

Сэм тихо рычит. Они обсуждают это целыми днями, неделями - с тех пор, как нашли этот старый потрепанный том в логове ведьм. Бобби и Кас провели несметное количество часов за этой книгой, и теперь они наконец-то нашли решение, и им осталось преодолеть последнее препятствие - очень упрямое препятствие...

— Хватит пустых разговор, — встает младший Винчестер. — Мы говорим об этом уже несколько недель. Больше не о чем говорить. Это - все, что у нас есть, и нам придется смериться с этим и попытаться что-нибудь сделать, хоть что-нибудь.

— Вот так просто? — поворачивается к нему Дин. — Забыв про всякую осторожность, выкинув ее, блять, из окна? — и он демонстративно указывает рукой на это самое окно.

— Дин, — настаивает Сэм, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие. — Мы и так прождали слишком долго... Сколько людей погибло с тех пор, как мы нашли эту книгу? Как близко за это время подобрался Захария? Мэг? И все это в то время, пока мы обсуждаем последствия, как будто тут вообще есть о чем говорить.

— Он, прав, сынок, — тихо говорит Бобби из-за стола, уставившись прямо на свои сцепленные руки. — Мне это нравится не больше, чем тебе, но мы рассмотрели все это дело со всех сторон, и не нашли ничего лучше. И я не говорю, что это - самая лучшая идея, просто у нас больше ничего нет.

— Да знаю, я, знаю, — прикрывает глаза Дин.

— Время на исходе, Дин, — делает шаг вперед Кастиэль. — Люцифер с каждым днем становится сильнее. Ты сам видел, что случится, если у нас не получится...

— Я знаю! — внезапно заводится Винчестер. — Господи, я же сказал, что знаю!

Кастиэль замолкает, выжидая и зная, что охотнику есть еще что сказать.

— Просто... давайте еще раз все обдумаем, как следует, хорошо? — почти умоляюще просит тот.

Сэм вздыхает, но он знает что они близки, ближе, чем когда-либо за эти две недели. Он падает обратно на старый изъеденный молью диван Бобби и проводит рукой по волосам:

— Насколько нам удалось выяснить, оказалось, что заклинание было создано, чтобы уничтожить силу ангела, заставить его пасть, другими словами.

— Да, эдакая ловушка для ангела, - пробормотал Дин. — Или?

— Или, — продолжает Сэм, сделав глубокий вздох, — оно мгновенно уничтожает расстояние между ангелом и сосудом.

— Все равно я не понимаю, почему все так запутанно, — фыркает Винчестер-старший. — Я имею в виду, вам не кажется, что тут одно хуже другого?

— Язык... загадочен, — вставляет Кастиэль. — Я не могу точно сказать, что это означает: отправятся ли ангел и сосуд в одно место, что означает возможность для ангела обнаружить сосуд довольно быстро, или же все силы ангела будут уничтожены, как при падении.

— Это значит, — подытоживает Бобби, разглядывая страницы, разложенные на столе в беспорядке, — что у нас либо будет ангел, у которого не хватит сил продолжать всю эту лабуду с Апокалипсисом, либо Дьявол, которому захочется порвать обивку моего любимого дивана.

— И все уже готово? — спрашивает Дин.

— Вполне, — вздыхает Сингер. — Не то, чтобы это было похоже на субботний пикник, но Кас собрал все, что необходимо, кроме...

— Крови сосуда, — заканчивает Сэм.

— Я говорил, что это следовало бы сделать мне, — недовольно отвечает Дин.

— Нет, Дин, — младший Винчестер качает головой, — мы уже говорили об этом. Майкл не является нашей главной проблемой.

— Звучит убедительно.

— Даже если и так, это все равно должен быть Люцифер. Если нам удастся заблокировать его моджо, все будет кончено. Майкл сможет делать с ним все, что захочет, а он не сможет сделать ничего, что привело бы к разрушению или повреждению мира. Конечно, Небесная братия будет не в восторге, но...

— А что, если все получится наоборот? — грубо перебивает Дин. — Что, если вместо того, чтобы сделать из Дьявола бесполезного придурка, это супер-пуппер заклинание-вуду приведет его прямо сюда, и на ковре получится совсем другой узор?

— Если он придет сюда, - сглатывает Сэм, — мы разберемся. Ему все еще нужно мое согласие, а ты знаешь, что он никогда его не получит.

Дин стонет и садится, закрывая лицо ладонями.

Кастиэль делает еще несколько шагов вперед:

— Я буду готов забрать тебя, если что-то пойдет не так, Сэм.

Старший Винчестер качает головой.

— Ты уверен, Сэмми? - спрашивает он.

— Нет, - брат смотрит ему в глаза, — но это - лучшее, что у нас есть.

— Итак, дамы, — говорит Бобби, вставая. — Давайте сделаем это до того, как я осознал, что мы собираемся совершить наиглупейший поступок в жизни.

Сэм пытается игнорировать вздох брата, бездействие Сингер и странный, прожигающий взгляд ангела.

Он сглатывает, делает шаг вперед и закатывает рукав.

***

Люцифер не двигается.

Нет никаких сомнений, что это он. Все те же квадратные скулы, короткие лохматые волосы, имеющие какой-то неряшливый вид, как и щетина, эта оливковая рубашка поверх футболки и эти поношенные джинсы усталого от жизни человека.

Сердце Сэма стучит, словно бешеное, но ничего не происходит, и охотник вдруг понимает, что на него не направили всю мощь ангельской силы. Это немного успокаивает.

Он ослабляет хватку на ноже на бедре и медленно подходит ближе.

Люцифер остается лежать неподвижно, устроившись на месте, где Сэм перевернул его навзничь. Ну, "устроившись" - не совсем точное слово... слово предполагает какую-т о передышку, а тут совсем другое. Больше похоже на крушение самолета - нечто разбросанное, оттащенное в сторону с особой жестокостью. Такое впечатление складывается, в основном, из-за крови. На лбу Люцифера порез, и Сэм смотрит на дерево прямо за ним. Должно быть, он врезался в него, когда... когда что?

Он помнит слова Бобби, пока тот читал заклинание на латыни; помнит стоявшего на готове Каса, который положил ладони на плечи Винчестерам; помнит кровь, текущую по руке; помнит, как комната обрушилась прямо на него и буквально взорвалась, стоило первой капле коснуться пола. Он чувствовал, как рука Кастиэля исчезла с его плеча, сжимая воздух; он слышал, как Дин что-то кричал; он почувствовал запах огня и пепла. А потом ничего, ничего, кроме белого, холода и боли, поедающей изнутри.

А теперь...

Сэм оглядывается еще раз, но ничего не изменилось. Снег, деревья, темнота.

Где он, черт возьми?

Он не хочет смотреть в ту сторону. Есть в этом что-то неправильное. Но он заставляет себя.

Люцифер все еще там, распростертый на снегу. Его лицо спокойно, и можно было бы подумать, что он спит, если бы его руки и ноги не были беспорядочно раскиданы по белоснежной поверхности.

Сэм сглатывает, тянется вперед и, прежде чем успевает подумать, прикладывает к его шее два пальца. Кожа теплая, такая теплая, что охотник понимает, насколько у него замерзли руки, когда те начали отогреваться от соприкосновения с теплом. Кончики пальцев покалывает от перепада температуры, но Винчестер не обращает внимания, пытаясь нащупать пульс. Пульс есть, но он вдруг понимает, что не имет понятия - хорошо это или плохо? У ангелов вообще есть пульс?

Сэма трясет от холода, и он понимает, что, впервые за долгое время, Люцифер - наименьшая его проблема. Он встает и снова вглядывается в темноту.

Снег постепенно редеет, и, когда он поднимает голову, тучи расходятся, позволяя луне пролить свет на землю.

Впереди он видит огромное плоское пространство, покрытое снегом, как будто спрятанное под белым покровом. Он думает, что это побережье, но присматривается и понимает, что тут что-то не так.

Он заставляет себя подойти поближе, и замирает, когда луна полностью освещает и отражается от того, что он увидел.

Стекло, вдруг понимает он. Окна.

Теперь он видит лучше - это дом, строение. Что-то. И это довольно неплохо. Это замечательно. Это, блять, настоящее чудо.

Ноги уже свело от холода, а руки он не чувствует давно, да и уши горят от холода, и он вдруг понимает, что никогда еще не был в подобной ситуации, - это было что-то новое, еще более опасное. Он чувствует озноб, постепенно распространяющийся по телу, и понимает, что еще чуть-чуть - и конец.

Чтобы дойти до дома, нужно обойти озеро. Нужно двигаться. Сейчас же.

Сэм поворачивается по направлению к хижине, но затем вдруг останавливается. И оглядывается через плечо.

Несмотря на метель, он все еще может видеть беспомощное тело, распростертое на снегу. Взгляд цепляется за такие знакомые блондинистые волосы, темные с одной стороны от крови и почти занесенные снегом. Пальцы одной руки, словно протянутой к нему в немой мольбе, судорожно вцепились в снег.

Сэм не позволяет себе думать об этом, размышления не помогают. Он чувствует, что все мышцы буквально умоляют остановиться, отдохнуть и поспать, и он понимает, что это означает. Вскоре будет поздно что-то предпринимать.

Повернувшись обратно к хижине, он делает шаг и останавливается.

— Черт, - сквозь зубы ругается он, снова разворачиваясь, — черт, черт, черт.

Его пальцы, основательно замерзшие, хватают ткань рубашки Люцифера, пытаясь поднять его. Он тяжелый, но, по крайней мере, теплый. Сэм тяжело дышит и пытается поднять его повыше, глотая холодный воздух.

Переведя дух, он пытается сделать шаг и тут же проваливается глубоко в снег.

Сэм отплевывается от снега и с трудом снова встает на ноги. На этот раз он поднимает бессознательное тело боком, оборачивая руку вокруг груди Люцифера, второй рукой обхватывая его за плечи. Он делает шаг и не проваливается. Поэтому он делает еще один шаг.

Кажется, прошел целый час, и он с трудом может вспоминать, каково это - чувствовать тело целиком. Он не останавливается, но это не сознательный выбор. У него просто нет выбора. Есть только шаг, еще шаг и еще один. Либо это, либо холод.

Он не оглядывается. Он даже не поднимает глаз, потому что каждый раз, когда он смотрит вперед, кажется, что строение удаляется, поэтому он закрывает глаза. Так легче. Он не думает ни о чем, только крепче сжимает руки на теплом теле, притягивая его как можно ближе к себе.

Он боится разжать руки и продолжает идти. И наконец-то, наконец-то доходит.

Это дом - больше похоже на хижину или на лачугу, если быть честным. В любое другое время он бы тысячу раз подумал, прежде чем распахнуть дверь, но сейчас нет на это времени, поэтому дверь, оказавшаяся незакрытой, легко распахивается. Сэм заходит внутрь и захлопывает колючую зиму позади них.

Не церемонясь, он бросает тело на пол и лихорадочно шарит руками по карманам. С почти торжественным восклицанием он выуживает из недр куртки зажигалку, и, не сразу, но ему удается зажечь ее. Маленький язычок пламени освещает комнату, отбрасывая длинные тени. Он крутит головой, стараясь увидеть как можно больше и замирает, когда натыкается взглядом на связку дров у печки.

Винчестер падает на колени перед печью на деревянный пол с таким отчаянием, что закричал бы от боли, если бы мог чувствовать ноги. Руки настолько онемели, что он с трудом может ими двигать, набирая дров и складывая их внутрь печи. Где-то должна быть бумага или газета, но нет времени ее искать. Теперь, когда тепло чужого тела больше не согревает, он снова чувствует ужасный холод и то, как стучат зубы.

Нужно торопиться.

Охотник снова засовывает руку в карман и находит небольшой бутылек керосина, который всегда носит с собой. Он щедро поливает дрова и подносит зажигалку.

Огонь разгорается с такой силой, что Сэму приходится попятиться, чтобы не опалить брови, но теплые волны обжигают лицо, и он наконец-то позволяет себе облегченно вздохнуть. Он ждет минуту, может, две, и, когда он уверен, что огонь не потухнет, он закрывает дверцу и вытягивается на полу.

Он так и лежит с закрытыми глазами, с наслаждением слушая, как трещат дрова.

Ноги все еще не обрели прежнюю чувствительность, но он чувствует слабую вибрацию на бедре, что-то знакомое.

В следующую секунду он уже на ногах и запускает руку в карман джинс, вытаскивая вибрирующий телефон и с отчаянием уставившись на мигающий индикатор батареи. Он медленно подносит его к лицу, и...

— Дин?!

— Сэм?! — доносится голос Дина через беспроводное соединение.

— Да, - вздыхает Сэм, — это я.

— Какого черта случилось?

— Я... Я не знаю, — Сэм зажмуривается, — что-то пошло не так.

— Конечно, что-то пошло не так! Ты в порядке?

— Думаю, да... Холодно, но думаю, я в порядке. Где я?

— Бобби обнаружил твое местоположение через GPS в телефоне, но тут какие-то помехи, которые мешают определить точно... Это странно, Сэм.

— Где я? — осторожно повторяет Сэм.

— На севере Канады, — он даже по телефону слышит, как Дин сглатывает. — Ты далеко, Сэм, мы даже не уверены, где именно ты сейчас находишься.

— Меня не волнует. Заберите меня отсюда.

Повисает пауза, и Сэм буквально может видеть нахмуренное лицо Дина, пока тот подыскивает слова.

— Что? Дин, говори, как есть.

— Кас говорит, что не может найти тебя. Что-то здесь не так.

Сэм еще крепче зажмуривается.

— Но мы придем, слышишь, мы придем, Сэм! - громко говорит Дин. — Мы придем за тобой.

Телефон пикает, и Сэм понимает, что у него есть всего несколько минут.

— Дин, - тихо говорит младший Винчестер. — Дин, телефон сейчас отключится.

— Ничего страшного, — говорит Дин, но Сэм очень хорошо знает этот тон, которым Винчестер-старший пытается убедить себя в первую очередь. — Мы представляем, где примерно ты можешь быть, поэтому просто подожди, пока мы не приедем за тобой.

— Я не могу, - настаивает Сэм. — Здесь ничего нет, и мне лучше пойти куда-нибудь, я —

— Тебе некуда идти! — внезапно кричит Дин. — Я знаю, как это звучит, Сэм, но там действительно ничего нет.

— Что?..

— Слушай, мы видим, где ты... Вернее, мы видим область твоего местонахождения, и ты прямо посреди ничего. Я не знаю, что случилось, но тебе лучше оставаться на месте. Вокруг ничего нет, многомильная пустота, и если ты потеряешься, а твой телефон отключится... Я не уверен, что Кас сможет —

— Хорошо, — прерывает его Сэм, чтобы не услышать чего похуже. — Хорошо, я подожду. Я нашел одно место... Я подожду.

И он боится задать следующий вопрос, но все равно задает.

— Как долго?

Дин молчит.

Телефон пищит еще раз.

— Дин! Как долго? Батарея —

— Месяц или два! — наконец кричит на него Дин. — Не знаю, Сэм. Может больше.

Сэм ругается сквозь зубы. Его снова начинает трясти.

— Но мы найдем тебя, слышишь меня? Даже не думай, что мы тебя бросим! Просто подожди!

Сэм судорожно сжимает телефон в руке и пытается дышать. Он позволяет себе оглянуться через плечо на дверь - на пороге лежит бессознательное тело.

— Дин... еще кое-что.

— Что —

Телефон отключается.

Сэм не двигается.

Он все еще смотрит в деревянный пол, сжимая телефон в руках, словно надеясь, что ему показалось.

Он чувствует тепло, которое возвращает его телу жизнь. Вместе с этим возвращается и боль.

Он стоит так несколько минут, а потом позволяет рукам безвольно упасть вдоль тела и швыряет телефон на пол. Он долго смотрит на бесполезный теперь предмет и позволяет уже себе упасть на пол.

Он ударяется сильнее, чем ожидал, но гладкое дерево под щекой успокаивает. Он окидывает комнату взглядом, ни на что не смотря.

Оранжеватый свет сражается с тенями, танцуя на стенах в виде различных переплетающихся фигур и соединяясь на теле у двери.

Люцифер не сдвинулся с места, где Сэм оставил его. Его голова была повернута в другую сторону, и Сэм мог видеть только изгиб шеи. Винчестер не мог хорошо разглядеть всю фигуру, но какая-то часть Сэма облегченно вздохнула, когда заметила, что дыхание стало размеренным. Это успокаивало больше, чем должно было бы.

Глаза закрываются прежде, чем он может остановить их. Он знает, что нужно их открыть. Что нужно попытаться встать, осмотреться, что-то придумать, понять, где они находятся. Но сейчас это кажется самым сложным, поэтому он падает в темноту и не сопротивляется.

***

Сэм просыпается от резкого звука.

Он открывает глаза и замечает отблески света на деревянном полу, который он сначала принимает за пол Бобби. Он пытается пошевелиться. Пытается.

— А — !

Боль впивается в тело, возвращая воспоминания.

До него доносится еще один резкий звук, и охотник вспоминает, от чего проснулся.

Сэм стонет, крепко сжимает зубы и одним рывком поднимается на ноги.

Теперь хижину видно получше, и, оказывается, она не такая маленькая, как показалось сперва. Около одной стены стоит раскладушка, а около другой - кухонька.

Он знает, что ему нужно сделать, но требуется больше, чем "нужно", чтобы заставить его повернуться к двери.

Там никого нет.

Где-то осколки стекла падают на пол.

Сэм делает глубокий вдох и поворачивается на звук, рефлекторно хватаясь за нож Руби. Он чувствует себя глупо, словно маленький мальчик с ружьем отца в руках, понятия не имеющий, как им пользоваться.

Из основной комнаты есть только один выход, и из-под двери льется яркий свет. Сэм медленно подходит, чувствуя, как стучит сердце.

Он сглатывает и прежде, чем успевает подумать о том, какой он идиот, прежде, чем успевает вообразить все возможные и невозможные методы убийства, открывает дверь, и —

Ярко —

Ничего, кроме яркого - невозможное глупое сияние, которое приобретает формы чего-то знакомого —

Но в следующую секунду Сэм видит уже простую ванную комнату и тяжело дышавшего мужчину, бледного, как раковина, на которую он опирался.

Зеркало разбито, и на одной руке кровь. Сэм бездумно смотрит, запоздало пытаясь вспомнить, что именно он надеялся увидеть за дверью. Затем его глаза встречаются с другими: голубыми и испуганными. И в них есть что-то еще - что-то острое и незнакомое.

— Сэм —

Он говорит сквозь зубы, но в его голосе не злости, только... грусть. Много грусти.

— Сэм, — повторяет он, как будто имя Винчестера помогает ему удержаться на плаву. Затем в его взгляде появляется какое-то отчаяние. — Что ты наделал?

Люцифер поворачивается к нему, но его лицо вдруг искажается от боли и он судорожно вскрикивает.

И снова - просто вспышка, словно что-то в самом углу глаз, что-то, что тут же забудешь, но в этот раз Сэм узнает форму.

Крылья...

Но в следующую секунду света уже нет, есть только Люцифер, тихо стонущий от боли. Внезапно он снова теряет сознание и падает мертвым грузом на пол.

— Эй — восклицает Сэм, кидаясь вперед.

Сэм ловит его, не успев подумать. Рефлекс, ничего более.

Он тяжелый, но почему-то не настолько, насколько должен быть. Сквозь какую-то дымку, которую создала сегодняшняя ночь, Сэм вспоминает, что Кас был намного тяжелее, что кажетя странным, ведь Люцифер выше и больше.

Он теплее, теплее, чем был снаружи. Но это логично, да?

В любом случае, он тяжелый. И без сознания. Опять

— Эм... - зовет его Сэм, пытаясь поудобнее его перехватить так, чтобы в случае чего не уронить на пол. — Эй?

Ничего.

— Эй?

Никакого ответа.

— Блять, — бормочет он, потому что даже это - что-то.

Он смотрит на зеркало. Все еще разбито.

Он переводит взгляд на человека, ангела, Дьявола, без разницы. Все еще в крови.

И, может, ему кажется, потому что в виду последних событий у него точно что-то не так с головой, но воздух в ванной пахнет странно, и от этого по коже бегут мурашки. Воздух пахнет... медью и чем-то солнечным. Но это глупо, потому что солнце ведь не имеет вкуса, да?

Сэм вздыхает. Кто бы мог подумать - в его руках без сознания мужчина, более известный как Лорд Тьмы, и просто так случилось, что он оказался ангелом, который истекает кровью, хотя не должен, и теряет сознание, хотя этого быть не может; они находятся в ванной, которая пахнет, как Сэм подозревает, крыльями. Но он в хижине, в канадской глуши, и до сих пор может чувствовать снег в волосах, слышит завывание ветра снаружи, и у него болит рука. Последнее кажется самым значительным и осмысленным в данный момент.

Поэтому он ни очем не думает, просто подхватывает легкое тело, которое должно быть намного тяжелее, и несет его в основную комнату, освещенную мягким светом.

Сэм оставляет его у огня и внимательно всматривается в него.

Все еще Люцифер.

— Черт, — снова вздыхает Сэм.

Сэм склоняется над ним и впервые за все это время понимает, что что-то не так. Люцифер ранен, но странные ожоги на коже лица, которые охотник запомнил во время их последней встречи, исчезли. На щеке довольно много крови, и Сэм проводит пальцами по порезу, отодвигая волосы, темные от крови, в сторону, чтобы лучше видеть порез. Кровь уже остановилась. Ничего серьезного, если мерить стандартами Винчестеров.

Дальше он смотрит на его руку - тут уже хуже. Осколки зеркала вонзились в ладонь, вызывая кровотечение. Винчестер задумался на секунду, а потом осторожно вытащил их.

Люцифер не двигается. Даже не вздрагивает.

Сэм думает, что это должно его озаботить или, черт возьми, привести хотя бы в восхищение. Но он решает пока не думать.

Он осторожно кладет руку на футболку Люцифера, проверяя, но она не мокрая, а чуть-чуть влажная. Рубашка же промокла насквозь, поэтому охотник осторожно переворачивает Люцифера и снимает ненужную вещь. Он подкидывает еще несколько поленьев в печь, затем отрывает полоску ткани от рубашки и перевязывает руку, чтобы остановить кровотечение.

Сэм садится рядом и наблюдает за ним несколько минут. Он выглядит бесполезным, ужасно и до глупого бесполезным. И сломленным - словно игрушка, с которой наигрались и выкинули, когда она стала ненужной.

Вдруг он понимает, что его пальцы сжимают нож, а затем, прежде чем он успевает даже подумать об этом, лезвие замирает над грудью Люцифера, мерно вздымающейся и опускающейся.

Он сдвигает брови и слегка надавливает - достаточно сильно, чтобы кончик ножа прошел сквозь ткань и уткнулся в горячую кожу.

Сэм сжимает зубы и наблюдает за тем, как острие окрашивается красным.

Затем смотрит на его спокойное лицо. Он помнит, как он поднял взгляд - голубые яркие глаза, ванная и разбитое зеркало. Яркие глаза, полные страха, печали и чего-то незнакомого.

Сэм убирает нож.

Сэм ложится прежде, чем успевает подумать, что, возможно, этого делать не стоит. Но он закрывает глаза и засыпает.

Этой ночью ему ничего не снится.

примечания

* — Мне жаль, что ты не получил настоящей любви, и что именно это сделало тебя жестоким (п/п: перевод дословный, я эпиграфы буду и дальше так переводить, т.к. сомневаюсь, что смогу найти русский вариант профессионального перевода строк произведений)

Глава 2

From the far star points of his pinned extremities
cold inches in - black ice and squid ink--
till the hung flesh was empty.
Lonely in that void even for pain
he missed his splintered feet,
the human stare buried in his face,
He aches for two hands made of meat
he could reach to the end of.
In the corpse's core, the stone fist
of his heart began to bang
on the stiff chest's door, and breath spilled
back into that battered shape. Now.

it's your limbs he comes to fill, as warm water
shatters at birth, rivering every way.

— Descending Theology: The Resurrection by Mary Karr*

Сэм просыпается от серого света и рваного дыхания.

Он чувствует дерево под щекой, а кости ломит, что означает только одно: он проспал на полу много часов. Запах жидкости для разжигания, крови и дыма все еще не выветрился с одежды. Он лежит на полу и может видеть через маленькое окно около двери. Небо похоже на серую сплошную массу, и, кажется, метель уже не такая сильная, как была вчера.

Идеально.

Сзади доносится шорох, и дыхание, от которого он проснулся, учащается; вздохнув, Сэм пытается подняться на ноги, чтобы получше оглядеться. Нож Руби все еще лежит подле него, и постепенно подробности ужасной ночи всплывают в памяти.

Со стоном он садится. Все тело ломит после того, через что ему пришлось пройти. К счастью, печь под его плечом все еще теплая, несмотря на то, что огонь внутри уже не горел.

Он окидывает распростертое рядом тело быстрым взглядом и понимает, что что-то не так.

Прежде, чем он успевает подумать, Сэм подходит ближе, и внезапно нежданная озабоченность наполняет его изнутри. Лежащий перед ним Люцифер не кажется странным, нет. Он кажется сломленным, а это так знакомо, даже слишком.

Люцифера трясет. Он без сознания, но его закрытые веки подрагивают, словно он преследует тени, которые Сэм не может видеть. Приоткрытые губы бормочут что-то слишком тихое и слишком частичное, чтобы можно было понять хоть слово. Его лицо настолько бледное, что это вызывает у Сэма тревогу, хоть и не должно бы.

Сэм колеблется еще момент, прежде чем осторожно положить руку на его лоб. Он тут же отшатывается, резко вдохнув: Люцифер горячий, словно внутри него — пожар, ограниченный рамками тела.

Сэм застывает, глядя на рваное дыхание и сокращающиеся мышцы. Губы Люцифера шепчут несуществующие слова, а пальцы сводит судорогой, словно все его тело охватывает боль.

Буквально на несколько секунд ему становится интересно, испытывает ли Люцифер то же, что он вчера — разливающуюся по мышцам тяжелую боль и проникающий до костей холод.

Сэм стоит так несколько минут, прежде чем решает что-то для себя и пытается оттащить Люцифера к раскладушке у противоположной стены.

Несмотря на то, что он легче, чем должен быть, он все еще выше Каса или того же Дина, и это совсем не облегчает процесс. Мешает также и горячая кожа, которая буквально обжигает пальцы, если прикосновение длится больше нескольких секунд. Наконец Сэм сбрасывает с себя бессознательное тело на раскладушку и тяжело выдыхает.

Люцифер приземляется не совсем удачно, и его начинает трясти еще сильнее.

Сэм остается сидеть на краю раскладушки, окидывая его взглядом в очередной раз.

Это неправильно, все это. Люцифер сломлен, беспомощен и задыхается, словно никогда раньше не дышал (и, черт возьми, скорей всего это именно так), и это должно приносить чувство успокоения или хотя бы триумфа. Но от этого даже нет приятных ощущений. Наоборот, внутри Сэма что-то сжимается, когда он видит испуганное бледное лицо Люцифера, потерянного в сновидениях.

Внезапно Винчестер понимает, что их положение далеко от безопасного. Есть, конечно, огонь и дрова, но кто знает, как долго им придется ждать? Смогут ли они найти хоть какую-нибудь еду?

Нужно осмотреться, проанализировать ситуацию. Он встает.

Его тут же хватают за запястье.

— Mîkhā'ēl.

Он услышал это. Услышал, несмотря на то, что это было почти шепетом.

Сэм изо всех сил старается не отшатнуться и смотрит на руку, смотрит на тело, которому она принадлежит. Люцифер по-прежнему находится в мире сновидений, которые Сэму и не представлялись.

— Esh Okhalh—

Пальцы обхватывают запястье чуть сильнее.

— Dai, bevakasha…

Сэм осторожно разжимает обхватившие его запястья пальцы свободной рукой и укладывает руку Люцифера на раскладушку; пальцы, ощущая пустоту, судорожно хватаются за одеяло.

Охотник хмурится.

Он помнит прервавшийся разговор:

— Два месяца, может, три —

Сэм пересекает комнату и поднимает нож. Он находит подходящее место на стене, тщательно ощупывает гладкое дерево ладонью и делает ровный надрез, отмечая первый день. Он смотрит на него несколько секунд, а потом отворачивается.

У него уходит меньше часа, чтобы понять, как чертовски им повезло.

Все это время они были в основной комнате, достаточно маленькой, чтобы хорошо прогреться, и достаточно просторной, чтобы не вызвать приступа клаустрофобии. Маленький коридор ведет в ванную, где пол все еще был усыпан осколками, и к заднему выходу, который слишком занесло снегом, чтобы открыть.

В ванной все еще горит свет, значит, тут должно быть какое-то электричество, думает Сэм, ветряная турбина, которую не видно из-за снегопада, или солнечные панели на крыше, потому что они никак не могут быть так далеко от цивилизации...

Оголенные трубы работают, хоть по ним и бежит ледяная вода. Видимо, энергии хватает на то, чтобы вода не замерзала в этих трубах.

В шкафах над кухонькой ждет сюрприз: фасоль, консервированная колбаса, тунец, рис, овсянка и даже консервированные фрукты. Кто бы тут не жил, он словно готовился к Апокалипсису, потому что тут есть все, что только может пригодится.

Тепло, еда, водопровод, электричество, что еще? Да почти все. Постепенно основная комната в его глазах приобретает странные черты чего-то домашнего. На столе лежат какие-то бумаги, кажется, карты, но Сэм не собирается разочаровываться в этом раньше времени. У одной из стен стоят книжные шкафы, а между ними — относительно новая поющая рыба, и Сэм улыбается, вспоминая, как Дин целую неделю смеялся, увидев такую в очередном отеле.

Он подходит, чтобы получше рассмотреть и замечает книги. Все это знакомо — старые, потертые от времени обложки...

И внезапно до него доходит. Это не хижина, не убежище, это — дом.

Напротив шкафа стоит сундук. Сэм подходит и распахивает его. Темный метал блестит в пыли.

Ружья, ножи, серебро и каменная соль.

— Господи... — бормочет Сэм, и внезапно все встает на свои места.

Может, их сюда забросило не просто по счастливой случайности? Кто еще, если не охотник, построит полностью оборудованную хижину черт знает где? Кто бы это ни был, когда все это кончится, Сэм будет должен им бутылку пива. Или две бутылки. Или даже десять.



Остаток дня пролетает незаметно.

Ему снова удается выбраться наружу, одолжив теплую куртку и ботинки, которые он находит у двери. Снаружи все еще метель.

Нет никакой ветряной турбины, но на крыше оказываются солнечные панели, занесенные снегом, которые ему удается расчистить, каким-то чудом не свалившись с хижины. За домиком есть небольшой хребет, на который он когда-нибудь заберется, чтобы осмотреться получше. Еще есть озеро, и он видит следы, уходящие вглубь леса среди деревьев. Это значит, что, благодаря обнаруженным ружьям, вполне возможно поохотиться в изначальном смысле этого слова.

Темнеет, и головная боль, которая все это время не давала ему покоя, усиливается. Он стряхивает снег и направляется обратно.

Ничего не изменилось, и Сэм вдруг понял, что, возможно, он затеял всю эту прогулку по заснеженной глуши только для того, чтобы не думать об основной проблеме. Люцифер по-прежнему лежит на раскладушке, содрогаясь и бормоча непонятные слова. Его состояние не улучшилось, и Сэм не знает, что делать. Да и что он может?

Он — ангел, черт возьми, точнее — архангел, или даже тот самый архангел, или, по крайней мере, один из трех самых известных, если уж на то пошло. Вся его мощь, непокорность и ярость едва обличена в физическую форму. Но совсем не такое впечатление сложилось, когда Винчестер увидел его на пороге ванной комнаты — с печалью в глазах и собственной кровью на руках. Не так он выглядел и сейчас — бледный, слабый, трясущийся.

Конечно, есть возможность, что он просто притворяется, ожидая, пока Сэм ослабит надзор за ним. Но охотник уверен, что существо, которое изобрело один из смертных грехов — Гордыню — позволит кому-нибудь видеть себя в таком состоянии. А у Люцифера был по этому поводу пунктик, это он уже уяснил за шесть месяцев.

Но это не имеет значения. Важно то, чем он является, являлся, чего он хочет — уничтожить всех людей, наказать неверных. И, самое главное, сделать это, находясь внутри младшего Винчестера. Поэтому Сэм не должен чувствовать ничего, похожего на жалость, Сэм не должен был вообще сюда его приносить, если уж об этом зашла речь. Он знает это. И хотелось бы, чтобы мозг уже понял это, вместо того, чтобы настаивать на своем: он сломлен, и это твоя вина.

Неделя пролетает незаметно.

Люцифер то неподвижно спит, и его дыхание такое прерывистое, что Сэму иногда кажется, что его нет, то резко садится с каким-то ужасом на лице и тут же падает обратно, сражаясь с одеялом так, словно этот кусок материи — цепи или что похуже.

За окном по-прежнему валит снег. Сэм знает, что ему нужно выйти, чтобы получше осмотреться, но он ничего не делает. И пытается заверить себя, что в снеге, а не в иррациональном страхе, что, когда он вернется, на раскладушке никого не будет, и он окажется в полном одиночестве.

Люцифер остается в таком же состоянии, хотя вряд ли это подобающее определение для жара, который только усиливается. Сэм помогает или пытается помочь, хоть его попытки и остаются неуклюжими и бессмысленными. Но он пытается, не имея ни малейшего понятия, как или почему. На следующий день он пытается покормить его, что кончается тем, что еда оказывается на раскладушке и на рубашке Сэма, что вынуждает Винчестера отправиться в ледяной душ. Поэтому больше он не пытается.

Первые дни кажутся просто ужасными – Сэм не знает, чем заняться, куда себя деть, но потом привыкает, и, чем дальше, тем становится легче. Или он просто решил посмотреть, насколько он испорчен? Или, может, он не настолько жесток, как подумал сперва, чтобы отойти в сторону и смотреть, как умирает кто-то беззащитный у него на глазах?

Поэтому он пытается сделать хоть что-то, потому что делать больше просто нечего, а не потому, что ему есть дело, или еще что. И уж точно не потому, что внутри что-то сжимается, когда он видит кого-то столь сильного в таком ужасном состоянии…

Сначала он переживал из-за тепла и даже пытался топить печь не так сильно, но от этого Люцифера трясло только сильнее. После этого, Сэм просто оставил все так, как было. С едой не получилось, но с водой дела шли немного получше, поэтому охотник поил его, когда тот был в полубессознательном состоянии, но даже тогда он, казалось, не воспринимал окружающее. Он открывал глаза, но смотрел мимо, словно ничего не видел и видел все одновременно, но тут же зажмуривался, обессиленно откидываясь обратно.

Кажется, по каким-то причинам Люцифер спит лучше, когда Сэм рядом, поэтому на третий день он плюет на все и ложится рядом на спальном мешке, ведь к крикам по ночам без причины он успел довольно быстро привыкнуть.

Но у нового порядка есть и минусы. Иногда Сэм чувствует нестерпимый жар, исходящий из ниоткуда, просыпается от запаха гари в воздухе, металлического привкуса во рту и с таким ощущением, словно долго-долго смотрел на солнце.

На пятую ночь он просыпается от того, что его крепко хватают за руку, и вскрикивает от удивления.

Сэм хватает его в ответ, но Люцифер сильнее, и его ногти оставляют следы на коже Винчестера. Охотник пытается отпихнуть его, но это бесполезно.

— Dumah —

Сэм прекращает сопротивляться и мгновенно разворачивается. Лицифер смотрит прямо в потолок остекленевшими глазами, и на его лице читается неподдельный испуг. Весь он застыл, словно высеченный из гранита, только губы продолжали шептать.

— Dumah, снова повторяет он настолько сломленным голосом, что можно услышать неспрятанное отчаяние. — Levad... пожалуйста, я —

— Эй, — Сэм наклоняется ближе.

Голова Люцифера повернута в его голову, но он ничего не видит. Захват снова становится достаточно сильным, чтобы Сэм охнул, чувствуя покалывание где-то в запястье и зная, что утром там будет синяк.

— Эй! — повторяет он громче.

Люцифер даже не знает, что Сэм здесь, — он бормочет слова на мертвом языке, слова, о существовании которых охотник даже не подозревал.

Прежде, чем он успевает подумать, Винчестер берет его лицо в свои руки и поворачивает к себе:

— Эй!

Глаза вдруг, испуганные, фокусируются на нем.

Сэм пялится, удивленный, что это сработало. Но его все еще крепко держат за запястье, а Люцифер пялится на него в ответ, все еще потерянный и напуганный.

— Все хорошо, — медленно говорит он, и слова сами слетают с языка. — Это я.

Захват немного слабеет.

— Все хорошо, — повторяет он. Какую-то долю секунды Люцифер пытается сконцентрироваться, но это оказывается выше его сил, и он просто закрывает глаза, еще больше ослабляя хватку на запястье человека.

Сэм остается сидеть на месте, бездумно глядя в спокойное лицо мирно заснувшего Люцифера.

Он пытается осторожно вытащить свою руку, но на лбу Люцифера пролегает морщина, поэтому охотник оставляет все как есть и устраивается рядом.

На следующий день он спит спокойно, не бормоча слова и вообще едва двигаясь, но наконец-то его дыхание выровнялось. Сэм пытается растолкать его в полдень, но кожа холодная на ощупь, и в ответ нет никакой реакции.

День проходит без изменений, и к тому времени, как темнеет, Сэму наконец приходит в голову, что нужно бы придумать, как связать Люцифера. Ему заметно лучше, и если он очнется... Но это просто глупости. Если он очнется самим собой, веревки будут просто великолепным вариантом. Если же он окажется не собой... но этот вариант даже не казался правильным.

Поэтому Сэм просто засыпает подальше от раскладушки, чем он привык спать, пытаясь игнорировать тот факт, что, несмотря на то, что он ближе к печке, ему все равно холоднее, чем когда он спал подле Люцифера.

Ему снятся сны.

Ему снится, что он падает так быстро, что не может дышать. Ветер бьет его по щекам, твердый, словно камень, все его тело находится в свободном полете, и он борется, но за что — не знает, не имеет ни малейшего понятия; он просто чувствует, что это именно то, что он должен делать, и поэтому продолжает сопротивляться. Он открывает рот, чтобы закричать, но не может издать ни звука, и нет ничего, кроме падения. Он открывает глаза, но вокруг нет ничего, только черная пустота. Внезапно он понимает, что воздух становится холоднее, чем был до этого, и почему-то пахнет снегом.

Сэм просыпается от того, что в лицо ему дует холодным ветром.

Он передергивает плечами и сильнее запахивает спальный мешок, пытаясь снова заснуть, но это не помогает. Холодный ветер все равно проникает за шиворот, становится даже сильнее.

Он открывает глаза, недовольно застонав.

Дверь открыта нараспашку.

Он мгновенно садится, бегло оглядываясь. Раскладушка пуста, и, возможно, от этого не должно быть так погано на душе.

Сэм быстро вскакивает на ноги, надеясь, что Люцифер просто отодвинулся, но распахнутая дверь может значить только одно, поэтому он стремглав выскакивает наружу.

Ему тут же приходится зажмуриться — в глаза бьет белоснежность, освещенная луной. Небо расчистилось впервые за все время их пребывания здесь. Луна просто огромна. Это лишь ее половина — месяц, — но и этого хватает, чтобы осветить все кругом и превратить из черного в серый, серебряный и голубоватый.

Привыкнув в яркости белоснежного мира, Сэм оглядывается и замечает Люцифера; он почти ненавидит себя за то чувство облегчения, которое он испытал в этот момент.

Вздохнув, он возвращается в хижину, быстро накидывает теплую куртку и ботинки и снова выходит наружу, осторожно прикрыв за собой дверь.

Снаружи не так уж и холодно, но изо рта все равно вырывается пар. Сэм знает, что внутри должно что-то колотиться, когда он приближается к нему, но ничего такого нет; наоборот, Винчестер с удивлением замечает, что просто идет шаг за шагом, словно нет ничего проще.

Как только он подходит ближе, охотник замечает, что на Люцифере нет куртки, и это вызывает чувство какого-то легкого беспокойства, которое он тут же пытается заглушить. Сэм вглядывается в его лицо.

Люцифер смотрит на звезды.

Его глаза, яркие и голубые, чисты, и в них нет и следа той поволоки, которая застилала их последние несколько дней.

Сэм не знает, что делать. Это должно тревожить его, но почему-то нет даже волнения. Может, он все еще спит. Поэтому он просто стоит, засунув руки в карманы, чтобы не было так холодно.

Он прослеживает за взглядом Люцифера — до звезд. Они красивые. Невероятно яркие. Хотя, это логично, звезды всегда лучше выглядят зимой, и хижина была довольно далеко, чтобы отвлечь их внимание от прекрасного зрелища на бездонном полотне. Где-то на периферии сознания скользит мысль, что еще никогда он не видел звезд так четко.

— Почему?

Голос грубый. Сэм помнит, каким мягким и легким он был, молоко с медом и что-то летнее. Сейчас это тот же самый голос, только... настоящий. Очень настоящий. Он просто звучит, и все.

— Ты знаешь, почему, — Сэм даже не смотрит на него.

Люцифер опускает голову, прочь от звезд, и смотрит на снег под их ногами. Сэм знает, что нужно бы посмотреть на него, но — не может.

— Все должно было быть совсем не так, — тихо говорит Люцифер. Сэм думает, что, возможно, он даже зажмурился, но точно сказать не может. — Совсем не так.

— Ну, да, — соглашается Сэм, переводя взгляд со звезд на замерзшее озеро. — Так уж вышло.

Ветер слишком мягок, чтобы издать хоть звук. Кругом нет ни птиц, ни зверей, ничего нет. Только застывшая, словно замороженная кем-то тишина, будто мир застрял во времени — белый, потерянный и постоянный.

— Почему ты не убил меня?

Сэм не двигается. Он наблюдает за тем, как облако пара, выходящее из его раскрытого рта, совпадает с отдаленным контуром гор.

Он замечает, что Люцифер стоит босиком, и его пальцы судорожно вцепляются в снег.

— Где твоя обувь?

— Я не знал, что она мне понадобится.

— Что? — переспрашивает Сэм, глядя ему в лицо впервые за все время разговора.

Люцифер смотрит на свои ноги, грустно улыбаясь.

— Снег, — объясняет он наконец. — Я не ожидал, что он будет таким холодным.

— Больно, должно быть, — почти спрашивает Винчестер.

Люцифер поднимает брови, по-прежнему заинтересованно глядя вниз.

— Да, — выдыхает он. — Странно. Снег выглядит мягким, да?

— Почему ты вышел наружу? — спрашивает Сэм намного мягче, чем собирался.

Люцифер смотрит на него этими невозможными голубыми глазами.

— Мне нужно было увидеть звезды... чтобы убедиться наверняка.

— Пошли обратно, — предлагает Сэм.

Люцифер разворачивается и медленно кивает.

Винчестер делает несколько шагов и останавливается, чтобы убедиться, что за ним следуют. Люцифер пытается сдвинуться с места и спотыкается. Сэм ловит его за руку без размышлений и держит прочно, крепко. На ощупь он больше не горячий, его тепло вообще едва ощутимо.

— Осторожнее, ясно? — настаивает Сэм, выпрямляясь.

Люцифер смотрит на него почти по-злому, но его выражение быстро изменяется, и он смущенно поднимает брови, снова кивая головой.

— Хорошо, — говорит Сэм.

Он направляется обратно к хижине, и Люцифер не отпускает руки, поэтому и сам охотник не отталкивает его. До места, перешагивая через сугробы, они добираются вместе — освещаемые серебряным светом луны.

примечания.

* — От самых кончиков его пригвожденных пальцев
Холод внутрь дюйм за дюймом — черный лед, растекающиеся чернила —
Пока подвешенная в воздухе плоть не опустела.
Один в этой пустоте, где нет даже боли,
Не чувствуя расколотых ступней.
Взгляд человека похоронен глубоко в его глазах,
Руки, словно слепленные из мяса, охвачены болью.
В теле мертвеца каменный кулак
Его сердца ударил
В жесткую клетку из ребер, и воздух
Снова влился в грудь избитого существа. Сейчас.

Он пришел наполнить жизнью твое тело, так же, как теплая вода
Рождается в брызгах и дает начало рекам.

(дословный перевод, п/п)

Глава 3

часть первая

часть вторая

часть третья

Глава 4

часть первая

часть вторая

часть третья

часть четвертая

new!Глава 5

часть первая

часть вторая

часть третья

часть четвертая

часть пятая

запись создана: 17.08.2013 в 15:58

@темы: lucifer, Переводы, Сериалы, Supernatural, samifer, Фанфики

Comments

[LenaElansed]

очень интересное начало, буду читать. но два месяца... это так много.

[valela]

LenaElansed, интересно? То-то еще будет
на самом деле, фанфик очень хорошо написан, и сюжет довольно интересен. Вот эти два месяца совсем не чувствуются, честно.
Спасибо за отзыв! Рада, что заинтересовало, для переводчика это очень важно

[valela]

ДОБАВЛЕНА НОВАЯ ГЛАВА

[Aziraphale_]

Похоже, этот фанфик обещает быть просто шикарным, ибо шикарно уже его начало! Он непременно подарит нам свежий взгляд на этот пейринг. С нетерпением жду продолжения

[valela]

Aziraphale_, фанфик действительно шикарен и имеет внезапные повороты сюжета
Спасибо за отзыв, рада, что заинтересовало

[Lilit@ngel]

Не первый раз читаю фанфик с таким пейрингом и скажу сразу - этот лучший. Мне очень понравилось. Среди снега и холода такое тепло в этой маленькой хижине Жду продолжения

[valela]

Lilit@ngel, спасибо за отзыв, рада, что перевод понравился)
я сама когда читала, была в астрале от эмоций.
перевожу потихоньку, спасибо

[valela]

Глава 3

Хочется поблагодарить всех тех, кто читает и продолжает ждать перевода несмотря на то, что перерывы между частями получаются довольно большими, за что хотелось бы извиниться. Я фанфик не бросаю, не бойтесь, просто я ведь тоже человек, а летом я совсем не предполагала, что в реале будет такой загруз. Я действительно почти ничего не успеваю(
Но спасибо вам за поддержку, мы почти приблизились к половине!

I do not know what runs
through your
veins anymore,
whether it is toxins or
blood
I am not sure;
but I am positive
you aren't human
just a creature
developed from the
sadness that ate you
alive.

— a.d.r.*

Люцифер все еще спит, когда Сэм просыпается; он лежит лицом к стене. Его дыхание размеренное, а ткань футболки при каждом вдохе обтягивает выпирающие лопатки. Его запросто можно принять за простого человека — лежащего и пытающегося во сне завернуться как можно глубже в одеяло, чтобы согреться. Это так отличается от того Люцифера, что был накануне вечером — стоявший на снегу босиком и смотрящий на звезды так, словно никогда их до этого не видел.

Об этом глупо переживать. Бессмысленно.

Сэму нужно в душ.

Вода по-прежнему ледяная, но в череде последних событий это именно то, что надо. Последняя неделя выдалась какой-то туманной, смазанной и наполненной чужими бормотаниями, чужим еле ощутимым присутствием. Холодная вода все это смывает, уносит с собой. Больше всего Сэму нравилась ясность, намека на которую в данной ситуации даже и искать не стоило. Последних недель просто не должно было существовать. Ему хотелось бы, чтобы все это исчезло: смущение, странное чувство вины и нужды и, что хуже всего, страх потери, страх, которого по идее даже быть не должно.

Сэм упирается рукой о стену и, сжав губы, остается под струями воды так долго, как только может. Наконец он поворачивает кран и ступает на холодный кафель.

В ванне только одно старое полотенце, но охотник благодарен и за это; он оборачивает его вокруг талии и прислоняется к раковине, переводя дыхание и вглядываясь в свое отражение в зеркале.

Оно, конечно же, частичное, словно поделенное на какие-то нелепые части.

Винчестер убрал осколки еще несколько дней назад, но зеркало по-прежнему разбито. В комнате нет окон, и хоть что-то в небольшом помещении можно различить только благодаря зеленоватой лампе, которая распространяет приглушенное свечение. Сэм смотрит в глаза своему отражению, слушая, как капли, падающие с мокрых волос, ударяются о кафель.

Он помнит, как выглядел Люцифер, смотревший на него с каким-то отчаянием в блестевших в темноте глазах. Приглушенное освещение придало его взгляду еще больше выразительности, теперь так просто из головы не выкинешь.

Сэм отходит на несколько шагов и со вздохом проводит рукой по волосам, по лицу. Надо бы побриться. Он нашел два лезвия в небольшом шкафчике под раковиной несколько дней назад, но под рукой нет пены для бритья, да и бриться холодной водой его не очень-то и тянет.

Тело высыхает достаточно быстро, он натягивает ту же одежду, мысленно напоминая себе постирать ее при первом же удобном случае, и, распахнув дверь, направляется в главную комнату.

Раскладушка пуста.

Сэм быстро окидывает комнату взглядом, прежде чем подойти к двери. Она закрыта, но сквозь окно он может видеть Люцифера, стоящего всего в нескольких шагах от домика и исследующего окрестности.

Солнце ярко светит, а небо чисто, как и накануне ночью; свет отражается от снега. Все вокруг покрыто белым покрывалом, простирающимся до озера, где высокие камни торчат нелепыми формами.

Еще недолго Сэм позволяет себе просто смотреть в окно, затем вздыхает и тянет руку к ручке двери, но останавливает себя и вновь выглядывает наружу. На этот раз Люцифер умудрился надеть ботинки и куртку, в которой все это время ходил сам охотник. Его руки лежат в карманах, словно он откуда-то знает, что там им самое место.

Винчестер возвращается на кухню и ставит кипятиться чайник, заранее наполненный принесенным еще вчера подтаявшим снегом, попутно доставая из шкафчика над плитой две чашки и овсяные хлопья.

Дверь открывается ровно в тот момент, когда начинает свистеть чайник.

Сэм заливает хлопья кипятком, не поворачиваясь даже тогда, когда слышит, как снимают ботинки и вешают куртку на место.

— Что ты делаешь? — доносится откуда-то сзади.

— Еду, — отвечает Сэм.

Раздается ворчание и звук передвигаемого стула.

Сэм разворачивается с чашкой в каждой руке.

Люцифер остро смотрит на него снизу вверх.

Охотник не может остановить себя: он смотрит, неотрывно смотрит на собеседника — слишком уж все это странно. Его глаза по-прежнему голубые, но в них нет ничего необычного — все в пределах обычного спектра. Взгляд все еще кажется чересчур мудрым и слишком сильным, но чего-то не хватает.

— Ты выглядишь иначе.

У Сэма уходит около минуты, чтобы понять, что фраза произнесена не им.

— Что?

— Теперь, — повторяет Люцифер, кивая на свое собственное тело с оттенком какого-то отвращения, — ты выглядишь иначе.

— Ну, ты тоже, — признает Винчестер.

Люцифер фыркает, словно Сэм понятия не имеет, что именно в нем не так.

— Это я сделал? — вдруг спрашивает он.

Сэм поворачивается. Люцифер кивает в сторону его запястья, и, проследив за его взглядом, охотник замечает едва заметные синяки там, где захват был наиболее прочным.

— А, это, — смотрит на него Сэм. — Думаю, тебе что-то снилось.

Люцифер замолкает на какое-то мгновение, словно обдумывая услышанное.

— Если это для меня, то в этом нет нужды, — наконец произносит он.

Сэм переводит взгляд на овсянку в своих руках и понимает, что почти забыл о ее существовании.

— Ты неделю ничего не ел.

— Я вообще ничего не ел. Никогда.

Охотник вздыхает и скрещивает руки на груди.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он.

Взгляд Люцифера мгновенно меняется, и он смотрит на собеседника с чем-то, похожим на легкую злость.

— Ты..? — начинает Сэм, сам не до конца понимая, почему это так важно.

— Ты должен быть осведомлен лучше меня, — с горечью в голосе произносит Люцифер. — Или ты не этого добивался?

— Мы не знали, что точно произойдет, — честно признается Сэм.

— Счастлив достигнутым?

— Как посмотреть, — отвечает охотник, внимательно осматривая его. — Я все еще не уверен, что ты не врешь.

— Я не лгу, Сэм, запомни.

Сэм просто смотрит на него этим своим взглядом, который так и говорит: "Да ладно?!"

— Хорошо, — устало вздыхает Люцифер и откидывается на спинку стула. — Если бы я лгал, почему бы я, имея возможность, предпочел бы проводить время таким унизительным способом? Я уверяю тебя, если бы я мог что-то изменить, наше совместное времяпрепровождение было бы куда более развлекательным.

— Для кого? — усмехается Сэм.

— Я никогда не хотел причинить вреда тебе, Сэм, — заметно хмурится Люцифер. — Уж ты-то должен это знать.

— Прости, на это я не куплюсь, — качает головой Винчестер.

— Тут не на что "покупаться", — тихо настаивает Люцифер. — Это всего лишь правда.

— А это, — Сэм рукой обводит контур чужого тела, — тоже правда?

Люцифер поднимает на него взгляд.

— Правда в том, что ты сломал меня.

— Ты сломал меня первым! — не выдерживает охотник.

Выражение лица Люцифера меняется, словно он не совсем понимает, о чем ему говорят, и снова смотрит куда-то в пол.

— Что насчет твоего весселя? — спрашивает Сэм и сам удивляется тому, что раньше это ему и в голову не приходило.

— А что насчет него? — уточняет Люцифер.

— Ну, ты теперь человек... — начинает Винчестер и замечает, как Люцифер отводит взгляд, словно само упоминание об этом приносит боль. — А он тогда где?

— Мертв, — Люцифер снова смотрит на него.

— Как?

— Твой брат выстрелил ему в голову.

Сэм пялится, потому что, ради всего святого, это, возможно, первый раз, когда он осознал, что...

— Ну, да, — говорит он. — Значит, это... просто ты?

Люцифер поворачивается, и на секунду Сэму кажется, что в голубых глазах он замечает ту самую печаль, которую он увидел в самую первую ночь там, около разбитого зеркала.

— Да. Просто я.

Сэм смотрит на него какое-то время, а потом снова начинает говорить.

— Ты можешь доказать, что ты не врешь? Что ты на самом деле пал?

Плечи Люцифера напрягаются.

— Прошу прощения, если то, что происходило на протяжении, если я правильно полагаю, нескольких дней, не послужило достаточными уликами для тебя.

Сэм фыркает и окидывает комнату взглядом, словно стараясь найти хоть какую-нибудь подсказку, что, конечно же, глупо, но тут же замирает.

Есть один способ.

Осознание появляется где-то на уровне живота, проникает в грудную клетку. Оно кажется мимолетным, но оно там, оно есть, и, вполне возможно, это единственный способ узнать наверняка.

Он даже думать об этом не должен. Если бы тут был Дин, если бы он знал, что задумал его брат, он бы застрелил его без раздумий... но все-таки это было хоть что-то. И даже если охотник знал, что должен был игнорировать подобные мысли, отталкивать их и притворяться, что ему это даже в голову не приходило, он чувствовал странную уверенность в своей правоте. Одна его часть уже давным-давно поняла, что Люцифер не лжет, поняла в тот самый момент, когда Винчестер увидел бесчувственного ангела, распростертого на снегу. Иначе зачем бы он тащил его, пытался спасти, сделать что-нибудь, хоть что-то?

[valela]

Глава 3

Сэм сглатывает.

— Да.

Люцифер пораженно смотрит на него.

— Что ты сказал?

Сэм чувствует, как уверенность разрастается, поднимает адреналин в крови так, как раньше это делала демоническая кровь.

— Я сказал "да".

Лицо Люцифера сначала ничего не выражает, он просто смотрит на Сэма, но затем охотник делает несколько шагов назад, когда замечает выражение злости на бледном лице. Люцифер же просто отворачивается и плотно сжимает челюсти, зажмурившись.

— Ты меня не слышишь? — слова вылетают прежде, чем Винчестер успевает подумать; они получаются грубее и насмешливее, намного обиднее, чем планировалось.

— Прекрати, — Люцифер закусывает губу; он по-прежнему смотрит куда-то в сторону, вцепившись руками в стул, на котором сидит.

И Сэм хочет остановиться, знает, что нужно, знает, что их план сработал, что теперь он может быть уверен, но ему так чертовски хорошо. Он ощущает чувство свободы, осознание безопасности; он знает, что они сделали это, действительно сделали: сработало! Никаких языков пламени, криков о помощи или еще чего. Просто мир. Простой, глупый, великолепный, и все будет хорошо. Все это переполняет все его существо, и охотник не может сдержать короткого смешка.

— Ты не можешь этого сделать, — Сэм не может перестать улыбаться. — Ты действительно не можешь.

— Не тебе говорить мне, что я могу, — отрывисто бросает Люцифер и теперь смотрит собеседнику прямо в глаза; наверно, это должно пугать, но Сэм лишь подступает еще ближе.

— Но ты не можешь, — говорит он, наклоняясь; он ненавидит себя за то, что от этого становится так хорошо, но одновременно с этим ему ужасно нравится это новое чувство. — Я стою прямо перед тобой и даю согласие. Я же знаю, что ты хочешь, просто не можешь. Не так ли?

— Я попросил тебя прекратить, Сэм.

— А хочешь знать, почему ты не можешь? — настаивает Винчестер, наклоняясь еще ближе. — Потому что теперь это — все, что у тебя есть, это то, кем ты стал, — несчастный жалкий и сломленный. Совсем как мы.

Люцифер все еще не размыкает челюстей, и охотник слышит его учащенное дыхание, полное ярости.

— Ты человек, — почти шепчет Сэм. — И ты абсолютно одинок.

Кулак врезается в его лицо прежде, чем он успевает отразить удар или понять, что он последует.

Винчестер отшатывается на несколько шагов и проводит рукой по опухшей от удара губе, где уже появляется кровь.

— Сэм, я не... — голос шокирован и потерян, но теряется за звуками чужого смеха.

А смеется он долго, так, как, наверно, не смеялся еще никогда, потому что это — ничего. Всего лишь разбитая губа. Дьявол ударил его в лицо, и все, что он получил — разбитая губа; ему доставалось и больше в жизни. Контраст настолько нелеп, что он с трудом заставляет себя выпрямиться и прекратить смеяться.

Люцифер смотрит на свои руки так, словно никогда не видел их до этого.

— Тебе надо было остановиться, когда я попросил те —

Сэм бьет в ответ. И, боже, ощущение просто прекрасно.

Удар получается такой силы, что Люцифер отлетает назад, врезается в стол, и все его содержимое оказывается на полу — посуда, карты, какие-то другие вещи.

Сэм все еще улыбается, но смеха уже нет, его заменило горячее дыхание, обжигающее грудную клетку. Охотник пытается выровнять дыхание, но ничего не выходит.

Люцифер проводит ладонью под носом и подозрительно смотрит на кровь, словно никогда прежде ее не видел. Затем он поднимает взгляд на Винчестера, и в его глазах что-то темнеет.

Он встает быстрее, чем Сэм ожидал, но не настолько, чтобы тот не успел заблокировать удар локтем. Охотник ныряет вперед, ударяя, а Люцифер даже не пытается защищаться, едва издавая звук, когда кулак Сэма врезается прямо в ребра. Люцифер бьет в ответ и попадает прямо в чужую челюсть, и Сэм, ударяя в ответ, все еще шокировано думает о том, каким нормальным все это кажется. Он бьет левой рукой с такой силой, что заставляет Люцифера пошатнуться, но это всего лишь шаг назад; в следующую секунду тот уже снова нападает на охотника со всей силой и валит его на пол.

Сэм пытается подняться, но Люцифер приземляется прямо на него, занося руку для удара. Сэм уклоняется, и кулак его противника врезается в дерево с таким сильным звуком, что Винчестер пораженно пялится на него. Сам же Люцифер даже не замечает этого — его кулак врезается в челюсть охотника где-то справа.

Моргнув, Сэм видит, как тот заносит руку для очередного удара, но почему-то словно о чем-то задумывается. Мимолетное сомнение — все, что нужно Винчестеру: он грубо хватает его за плечо и скидывает его с себя на деревянный пол достаточно сильно, чтобы выбить воздух из легких и удержать его в таком положении.

Сэм сжимает руку в кулак и готовится нанести удар, но Люцифер не двигается. Даже не вздрагивает. Он просто смотрит на охотника своим темным и глубоким взглядом, и в нем что-то еще есть, что-то, что Сэм уже видел. Он не двигается. И Винчестер вдруг понимает, что и не сдвинется.

Медленно его пальцы разжимаются сами по себе, и он падает рядом, тяжело дыша.

Когда он перестал улыбаться? И когда смех превратился в неприятное тошнотворное ощущение где-то в низу живота?

Люцифер даже не делает попыток сдвинуться с места, это заставляет гнев в груди Сэма улечься, и, прежде чем он понимает, что он делает, Винчестер вскакивает на ноги, хватает куртку и вылетает из хижины.

[valela]

Глава 3

Его встречает холод улицы и свежесть морозного воздуха. Он вдыхает ледяное дыхание зимы, и это, кажется, успокаивает все внутри него.

Он не перестает двигаться, идет сквозь снег, дальше, куда угодно, лишь бы уйти, скрыться.

Снег глубок, и каждый шаг требует чертовски огромных усилий, но это именно то, что нужно. После тридцати или сорока таких шагов усталая пульсация в ногах хорошо так отвлекает от ноющих скул и жжения в области губ. И он молит бога, чтобы изо рта исчез этот металлический привкус, потому что все, о чем он может думать, это тот странный запах в ванной с разбитым зеркалом и странный свет в чужих глазах, полных грусти. Снаружи и так слишком светло, чтобы еще эти воспоминания мешали идти вперед.

Он пытается сосредоточиться на этом, на снегу и свету в форме горного хребта, который виднелся впереди, но все, что может видеть — это Люцифер, без движения лежащий под ним, словно ничего не боявшийся и напуганный до невозможного одновременно, с этой болью и грустью в глазах, как будто испытывающий Сэма. Он не имел никакого права смотреть так на Сэма, а охотник имел полное право стереть это выражение с его лица.

Почему тогда он чувствует себя так, словно его тошнит, и одновременно с этим ему хочется кричать?

Он засовывает эти ощущения куда поглубже, думает только о пульсации в ногах, делает шаг ша шагом и вскоре понимает, что направляется прямо к хребту.

Так и есть. Он хотел осмотреться получше с самого начала, с тех самых пор, как они очутились здесь. Это не его вина, что постоянно шел снег, и у него просто не было шанса выйти наружу. Теперь у него есть возможность сделать то, что он так долго откладывал, и грех было бы ей не воспользоваться.

Сэм продолжает идти и, погруженный в свои мысли, пытающийся игнорировать все, кроме усталости ног, не сразу замечает, как оказывается у подножия. Тут снег плотнее, что немного облегчает путь, но ноги скользят, и он хватается за верхушки небольших деревьев, чтобы удержаться, и продолжает подъем.

Кажется, прошла вечность, прежде чем деревья расступились и он оказался на ровной поверхности.

Замечательный вид.

Сэм вздыхает, пытаясь выровнять дыхание, и осматривается.

Отсюда горы кажутся еще более высокими. Они раскинулись вдали, огромные и могучие, пронзающие небо своими вершинами, отражающие солнце своей белоснежной поверхностью. Он окидывает их взглядом. Некоторые из них высотой с хребет, на котором стоит он, есть и повыше, такие, что трудно охватить взглядом. Они намного больше, чем Сэм подумал вначале.

Он смотрит вниз. Отсюда хижину видно довольно хорошо, и он вдруг понимает, что находится не так уж и высоко, как подумал сначала, — он может видеть все детали довольно отчетливо: солнечные панели, дымоход, окна, стекла которых отражали солнечный свет.

Он может видеть следы, которые они оставили на снегу. Можно видеть, как два человека дошли до озера разными путями, а потом повернули обратно, оказавшись в непосредственной близи друг от друга. Еще один след ведет недалеко от домика — недавний поход Люцифера этим утром. Сэм может видеть свои собственные следы, ведущие сюда, наверх.

Зачем-то он окидывает местность взглядом в надежде найти следы того дня, когда все пошло не так, но их нет, и не должно быть, если учесть, что снегопад кончился несколько дней назад. Глупо.

Сэм глубоко вздыхает. Ледяная свежесть дарит ощущение покоя. Он вдыхает воздух еще глубже, наслаждается легким покалыванием.

Из дымохода вырывается небольшая струйка дыма. Винчестер прослеживает за ней глазами до тех пор пока она не сливается с немногочисленными облаками в форме нелепых детских рисунков-каракулей.

Сэм оглядывается напоследок и направляется назад.

Солнце уже почти садится к тому времени, как он открывает дверь. Свет отбрасывает забавные тени на пол, оставляя участки комнаты неосвещенными.

Внутри никого нет.

Винчестер сдерживает порыв закричать, но сглатывает и проходит внутрь, снимает куртку с обувью.

Сначала он замечает стол. Он стоит на своем месте, карты лежат на нем, где и были до драки, а на полу нет овсянки. Две чашки стоят на сушилке около раковины. Сэм смотрит на них, пока звук из другой комнаты не отвлекает его.

Источник явно находится в ванной комнате.

Охотник тихо направляется туда и замечает Люцифера, стоящего около раковины и исследующего свою руку при флуоресцентном свете.

Сэм может видеть его костяшки, поврежденные в драке. Люцифер не замечает его; он заинтересованно касается поврежденной кожи, словно знает, что должен что-то сделать, но понятия не имеет, что именно. Он проводит пальцем там, где кожа почти отсутствует и шипит от непривычных ощущений.

— Эй — протестующе вырывается у Сэма, прежде чем он успевает подумать.

Люцифер поворачивается и смотрит на него. В его глазах все еще гнев, но теперь он больше похож на стыд. Или же это просто игра света.

Люцифер выглядит так, словно не понимает.

— Ты делаешь это неправильно, — Сэм кивает на его ладонь.

— Я более чем способен —

— Наоборот, — спокойно говорит ему Сэм, пытаясь заставить свой голос звучать как можно добрее. — Ты понятия не имеешь, как это делается.

Люцифер переводит взгляд на свою поврежденную руку и хмурится.

— Я могу помочь, — предлагает Сэм.

В основной комнате при нормальном освещении Сэм заставляет его сесть на раскладушку и ставит чайник кипятиться прежде, чем осмотреть чужую руку получше.

Ничего хорошего он не видит. На двух костяшках содрана кожа, кругом полно заноз. Один из ногтей покраснел, и вскоре станет фиолетовым.

Сэм смотрит на него, но Люцифер глядит себе под ноги.

— Знаешь, ты не можешь так драться, — говорит ему охотник.

— Как — так? — спрашивает Люцифер.

— Словно тебе нет дела, что ты можешь сломаться. Словно ты этого не боишься.

— Я не боюсь, — вздыхает тот.

— Разве?

— У меня хорошо получается быть сломленным, Сэм. У меня есть тысячи лет практики.

— Но не так, как в этот раз, — сглатывает, прежде чем ответить, Винчестер.

— Да, — Люцифер выдерживает его взгляд и расслабляет плечи, — не так.

Сэм снова смотрит на поврежденную плоть перед собой. Рука Люцифера едва ощутимо подрагивает.

— Я не должен был... Я не должен был делать этого.

Люцифер издает звук, словно готов рассмеяться, но выходит слишком горько и мягко.

— Я имею в виду, — поправляет себя Сэм, — я должен был, я знаю это. Я хотел, и это было правильно. Я не извиняюсь, но...

Рука Люцифера вздрагивает.

— Это было жестоко, — наконец произносит охотник. — А для этого не было никакой причины.

— Это не твоя вина, — будничным тоном говорит Люцифер. — Ты просто привык сыпать соль на рану окружающим.

Сэм просто вздыхает, наблюдая за тем, как тени на стене удлиняются от каждого движения.

— Я не знаю, почему я ударил тебя, — заявляет Люцифер спустя какое-то время.

Сэм смотрит на него; тот прислонился к стене, уставившись во что-то видимое только ему и словно пытаясь что-то понять.

— Я просто сделал это, — продолжает он. — Эти тела... Я не знаю, как вы управляете ими, или почему вы хотели бы. Гнев, смущение и отчаяние смешиваются во что-то невозможное и я теряю контроль. Все это немного неповоротливое.

Сзади них свистит чайник. У Сэм уходит какое-то время, чтобы осознать это, а потом он поворачивается и снимает его, наливая горячую воду в чашку, чтобы обмакнуть туда кусок простыни. Но затем задумывается и снова открывает шкаф.

Спустя несколько минут, он пересекает комнату и протягивает Люциферу чашку с супом.

Голубые глаза смотрят на нее, а потом поднимаются на Сэма. Затем, медленно, чужие пальцы берут посуду и притягивают к себе.

Сэм возвращается к столу за своей порцией и за повязкой.

Он берет поврежденную руку и укладывает себе на колени, смывая теплой водой засохшую кровь.

Люцифер вздрагивает, снова застывает и с интересом смотрит за процедурой. Сэм осторожно промывает те места, где кожа отсутствует, и останавливается в тех местах, где нужно сперва удалить занозы.

— Ешь суп, — говорит он, не поднимая глаз.

Люцифер ничего не говорит, но спустя минуту он слышит, как тот хлебает содержимое, а затем глотает.

— Я устал, — говорит Люцифер таким тоном, словно это что-то неизвестное и извращенное.

— Так поспи, — просто отвечает Сэм, начиная накладывать сухую повязку.

Рука Люцифера напрягается.

— Я не хочу спать.

Тихий голос заставляет Сэма поднять глаза. Лицо Люцифера полно сомнения и волнения.

— Сны? — спрашивает Сэм.

— До этого, — хмурится Люцифер, — я понятия не имел, что они могут быть такими реалистичными.

— Ну, да, — пожимает плечами Винчестер за неимением другого ответа.

Он заканчивает повязку и возвращает руку Люциферу; тот смотрит на нее так, словно только что вспомнил об ее существовании.

— Доедай, — встает Сэм.

Люцифер фыркает, морщится при глотке, но делает то, о чем его просят.

примечания

* — Я не имею понятия теперь,
Что по твоим
Венам бежит,
Яд это, или кровь —
Я не уверен;
Но я считаю, что
Не человек ты,
Просто существо,
Родившееся из
Тоски, что заживо тебя
Проглотила.

(дословный перевод, п/п)

[LenaElansed]

какой интересный Люцифер. такой человеческий...

[valela]

LenaElansed, вот да, Люцифера тут действительно жалко. Вообще местами становится тяжело переводить, потому что тут такие чувства, а я банально боюсь, что не смогу их передать на русском языке, потому что сижу в такой прострации от прочитанного.
спасибо вам, что все еще ждете перевод

[Гость]

Здорово Сэм как-будто сам жалеет Люцифера. С нетерпением жду продолжения

[valela]

Гость, рада, что вам нравится. И за такие смайлы огромное вам спасибо

ну как не жалеть? Сэм по себе знает, каково это — быть человеком. Да еще покинутым, одиноким и сломленным. Мне вообще тут очень жалко Люцифера

[святая наивность]

спасибо за перевод

[valela]

святая наивность,

[Aziraphale_]

Вуууу *-* какие характеры, какие чувства! Люцифера становится совсем жалко, Сэм все не может разобраться с собой, это... это великолепно!

[valela]

Aziraphale_, вот да. Люцифер здесь сломлен, но при этом с его стороны совсем нет агрессии в сторону Сэма — того, кто виноват в его нынешнем состоянии. Это не совсем спойлер, но я тебе скажу: это тебе еще не жалко Люцифера, честно..

спасибо, мне приятно

[фюрер люба]

Мне очень интересно и не одного предположения ,что будет дальше .Спасибо вам за перевод.

[valela]

Ярмарка, в этом фанфике действительно не знаешь, чего ожидать. Мне даже переводить страшно, хоть я и читала..
Вам спасибо за отзыв
мы же, кажется, на ты?..

[valela]

Глава 4

от переводчика.

Уважаемые читатели! Поздравляю вас с каникулами и желаю вам всего самого наилучшего в новом году!
За такую огромную задержку я, уже в очередной раз, прошу прощения. Вы понятия не имеете, что такое олимпиады(

P.S. За перевод эпиграфа я также прошу прощения. Я не очень сильна в древнеанглийском.

Our two souls therefore, which are one, Though
I must go, endure not yet a breach, but an expansion, Like gold
to airy thinness beat.

If they be two, they are two so as stiff twin compasses are
two; Thy soul, the fixed foot, makes no show to move, but
doth if th' other do.

And though it in the center sit, Yet when the other far doth
roam, It leans and hearkens after it, And grows erect,
as that comes home.

Suth wilt thou be to me, who must Like th' other foot,
obliquely run; Thy firmness makes my circle just, And makes
me end where I began.

— John Donne*

К тому времени, как в противоположном конце комнаты Люцифер приходит в себя, вода на печке уже закипает. Сэм бегло оглядывается, как только замечает движения за спиной. В небольшом пространстве хорошо слышны его недовольные вздохи, когда он пытается снова заснуть, но не может. Сэм почти начинает улыбаться, но тут же пытается напомнить себе, что за его спиной лежит не просто какой-то ленивый идиот, а существо, виноватое в том, что его жизнь превратилась в ад. Несмотря на это, очень сложно представить, что сонное создание, которое неловко садится на кушетке, виновато хоть в чем-то, тем более в Апокалипсисе.

— Снова еда? — спрашивает Люцифер, и его голос немного хрипит со сна.

— Снова, — подтверждает Сэм, отворачиваясь, чтобы снять с плиты чайник и закинуть полено в камин. — И снова, а потом еще раз... И так все время.

— Звучит не очень привлекательно, — настаивает Люцифер, пытаясь сесть поудобнее, но сдается в тщетных попытках выпутаться из одеяла.

— Ну, ничего не поделаешь. Особого выбора у нас нет.

Глаза Люцифера немного расширяются, и Сэм понимает, что следовало бы сказать "у тебя нет", но откладывает эту мысль куда подальше.

— Тебе бы душ принять, — вместо этого говорит он, поворачиваясь обратно к овсянке и тарелкам, которые он нашел в глубинах шкафа.

— Зачем? — он может чувствовать, как Люцифер в упор смотрит ему в спину.

— Потому что, — Сэм поворачивается, — мы здесь уже много дней. От тебя скоро будет пахнуть, как от енота-утопленника.

— Знаком с данным ароматом? — губы Люцифера растягиваются в почти незаметной улыбке.

— Просто сделай это, — Сэм возвращает все свое внимание на приготовление, отворачиваясь.

— Как? — спрашивает Люцифер после паузы.

— Заходишь в ванную комнату, раздеваешься, встаешь под душ и просто поворачиваешь ручку.

— И все?

— С остальным ты сам разберешься, я уверен.

Он почти может чувствовать, как Люцифер косо смотрит на него, но вскоре слышит, как тот встает и идет через всю комнату к ванной.

Сэм перестает мешать овсянку и ждет.

До кухоньки доносятся возня, несколько презрительных вздохов, затем тишина, тишина и наконец-то звук повернутой ручки.

Люцифер кричит. Намного выше и отчаянней, чем Сэм надеялся.

Охотник не может вспомнить, когда смеялся в последний раз, но решает, что надо делать это почаще, — ощущения приятней, чем он думал.

Люцифер врывается в комнату, недоверчиво глядя на Винчестера, как раз тогда, когда каша заварилась. Он напоминает котенка, которого окунули в реку, — влажные волосы, мокрая одежда, прилипшая к телу, выражение нескончаемого недовольства на лице.

— Я больше ни за что туда не пойду.

— Не будь ребенком, — Сэм не может прекратить улыбаться. — Не такая уж вода и холодная.

— Очень холодная, — поправляет Люцифер, присаживаясь на стул у печи и наблюдая за тем, как Сэм продолжал готовить. — Не может быть, чтобы вы каждое утро проходили через такой кошмар, — добавляет он, с интересом разглядывая еду.

— Обычно она не такая холодная, — объясняет Винчестер, подходя к тарелкам. — Вода должна быть теплой и приятной, но я не уверен насчет психопатов. Не думаю, что ты заслужил теплый душ с утра.

— Ты очень дружелюбен этим утром, — подмечает Люцифер.

— Эй! — настаивает Сэм, накладывая кашу. — Я не виноват, что с тобой легче общаться, когда ты без сознания.

— Я не настолько привык к компании, — вздыхает Люцифер.

— По тебе заметно, — отвечает охотник, возвращаясь с тарелками и ловя себя на том, что рассматривает бинты на руке собеседника. — Повязки лучше сменить.

— Я не — Люцифер опускает взгляд.

— Я могу показать тебе, как это лучше сделать. Как ощущения?

— Неудобно, — задумчиво отвечает Люцифер, безуспешно попытавшись пошевелить пальцами.

Сэм фыркает и пихает тарелку в сторону Дьявола, который придвигает ее к себе с неожиданным рвением, пока охотник приносит второй стул и садится сам.

Он поднимает взгляд как раз в тот момент, когда Люцифер подносит ко рту первую порцию. Его глаза расширяются, и он запихивает в рот еще несколько ложек.

— Господи, притормози, — советует Сэм.

Люцифер сглатывает и откидывается на спинку стула.

— Зачем? — спрашивает он, оценивающим взглядом окидывая человека. — Беспокоишься?

Сэм не отвечает, сам принимаясь за завтрак, и так они сидят несколько минут в неловкой тишине.

— Я сегодня уйду, — наконец говорит Сэм.

— Уйдешь куда? — спрашивает Люцифер, слишком быстро поднимая голову.

— Туда, — Винчестер кратко кивает в сторону двери.

— Зачем?

— Хочу попробовать что-нибудь подстрелить.

— Привычка?

— Необходимость. Мне уже надоели консервы, которые все равно скоро кончатся. Разумно было бы заодно и осмотреться.

Люцифер кивает и тихо кладет в рот еще одну ложку.

Сэм сглатывает и обдумывает то, что ему так хочется спросить. Слова от этого не меняются, а новых он подобрать не может, поэтому и говорит так, как есть.

— Ты будешь здесь, когда я вернусь?

— Что? — Люцифер опускает тарелку.

— Когда я уйду, — Сэм смотрит в свою овсянку так, словно там можно найти ответ на все вопросы, — ты сбежишь?

— От чего мне "сбегать"? — фыркает блондин. — Куда?

— Не знаю. Куда-нибудь, — отвечает Винчестер, смотря ему в глаза. — Просто... куда-нибудь.

— Нет, — Люцифер не отводит взгляда.

— Почему? — смех застревает у охотника в горле, и он больше ничего не может сказать.

— Частично потому, — говорит ему Люцифер, — что, как бы странно это ни прозвучало, я не особо желаю, чтобы кто-нибудь обнаружил меня в... данном состоянии. А это место, по всей видимости, не так-то просто найти.

На это Сэм кивает. Звучит вполне разумно. Может, если Кас не может их найти, то и Майкл тоже не может?

— Но в основном, — продолжает Люцифер, — я не уйду потому, что именно здесь я хотел оказаться долгое время. Будет глупо бежать от того, что я так долго искал.

— То есть ты хотел здесь быть?

— Я знал, что я здесь буду.

— Серьезно? — смеется Сэм. — Прямо здесь, на этом стуле? Со старой овсянкой и просроченными консервами?

Люцифер выдыхает, и Сэм замечает в его глазах то самое выражение, которое так плотно врезалось ему в память той ночью, — тот самый взгляд в зеркале — нечто за гранью человеческого понимания.

— Я падал какое-то время, Сэм, сквозь тьму, боль и пламя, — говорит Люцифер, поднимая взгляд. — А затем я увидел тебя — сияющего в темноте. И я знал, что однажды ты меня поймаешь, — еле заметно улыбается он. — И я ждал этого дня, Сэм. Иногда мне казалось, что это — все, ради чего я жил.

[valela]

Глава 4

Сэм хочет отвести взгляд, потому что все это неправильно, и он не хочет слышать этого, ему плевать, но просто не может ничего с собой поделать.

— Но ты не поймал меня, — продолжает его собеседник, — я упал мимо, так далеко, как я никогда не думал, что смогу. Теперь я задумываюсь: можно ли провалиться еще дальше? Или я наконец-то достиг земли?

— Ты никогда не хотел, чтобы я поймал тебя, — возражает Винчестер. — Ты хотел, чтобы я остановил твое падение.

— Что ж, — вздыхает Люцифер, словно Сэм все еще не понимает, — кажется, это так близко к желаемому, как я могу получить.

У Сэма возникает чувство, что в предложении не хватает "пока что", но он молчит, оставляя эту мысль при себе.

Люцифер отстраненно смотрит на потрескивающий огонь в камине и, кажется, готов сменить тему разговора.

— Я не понимаю Кастиэля.

— Что? — переспрашивает Сэм уже с интересом.

— Я не понимаю, почему он это делает.

— Что делает?

— Падает, — просто отвечает Люцифер.

— Кас не пал.

— Да, но он падает, и именно это странно.

— Кас падает? — глупо повторяет за собеседником Сэм, пытаясь спрятать отчаяние в голосе.
— —
— Вы не заметили? — удивляется блондин, смотря прямо на охотника.

Сэм хочет сказать "нет", но это будет неправдой. Они начали замечать кое-что несколько месяцев назад... маленькие детали паззла, который все никак не складывался, но теперь сложился в единую картинку.

— Я не понимаю, — фраза звучит нелепо, повторенная дважды, и Люцифер снова переводит взгляд на огонь. — Должно быть, это ужасно...

— Что ты имеешь в виду?

Люцифер смотрит на него, и в его взгляде жалость вперемешку с отчаянием:

— Ты даже представить себе не можешь, что он чувствует, каково ему.

— То же, что случилось с тобой?

— Нет, — горько смеется Люцифер, — нет. Я скорее разбился. А он медленно спускается, — он продолжает объяснять, и его лицо мрачнеет. — Ты не сможешь понять. Это как будто ты стал хромым, слепым и глухим внезапно и сразу. Ты знаешь, что можешь это остановить, но ничего не делаешь, вместо этого продолжая терзать себя, разрывать на части каждый день.

Люцифер задерживает взгляд на огне, а потом поворачивается обратно, ерзая на стуле:

— Не думаю, что вы цените, каким смелым он должен быть для вас, чтобы пойти на такое.

— Да уж, — соглашается Сэм.

Он пытается доесть свою порцию, но теперь у еды какой-то не такой вкус. Он вспоминает все разы, когда на заднем сиденье Кас прикрывал глаза дольше, чем обычно, когда утаскивал с тарелки Сэма одну картофелину, улыбался, когда улыбался Дин... Ему вдруг становится интересно: а Дин знает? сказал ли ему Кас? Должен же Дин хоть что-то подозревать? Хотя, с другой стороны, Сэм сам понятия не имел до этого момента.

— Могу я пойти? — спрашивает Люцифер.

— Что? — переспрашивает Сэм, прерванный в своих размышлениях.

— С тобой? Пострелять? — выражение его лица слишком уж детское для существа, которое намного старше самого первого греха.

— Эм, нет, — говорит Сэм, качая головой. — Не думаю, что это хорошая идея.

— Почему? — спрашивает Люцифер, даже не делая попыток спрятать свое разочарование.

— Охотятся обычно поодиночке.

— По вам не скажешь, — не соглашается падший ангел.

— Это другое. Это не — он собирался сказать "не настоящая охота", но это было бы не совсем правдой. — Это просто другое, ясно? Когда ты охотишься на... что-нибудь нормальное, обычно ты это делаешь самостоятельно. В смысле, можно пойти группой, но в конце ты все равно окажешься один, преследуя добычу.

— Тогда могу я помочь?

— Ты хоть стрелять-то умеешь? — интересуется Винчестер.

— Не знаю, — пожимает плечами Люцифер и поднимает брови так, словно никогда об этом и не задумывался.

— Ну, вот тебе и ответ.

— И чем мне тогда заняться? — Люцифер громко вздыхает, еще сильнее откидываясь на стуле.

— А я откуда знаю? — смеется Сэм.

— Скучно, — говорит Люцифер с таким выражением, словно само слово внушает ему ужасное отвращение. — Мне нечем заняться.

— Смотрю, уничтожение человечества теперь не подходит?

Люцифер смотрит на него с выражением Дина, когда Сэм спрашивает у того, не хочет ли он об этом поговорить.

— Думаю, ты можешь принести дров, — сдается Сэм. — Еще есть книги. Может, узнаешь, как все устроено, и постарайся ничего не сломать. И не играй с оружием.

— Я даже не знаю, с чего начать, — закатывает глаза Люцифер.

Сэм встает и потягивается, пытаясь размять спину. Со вздохом он возвращается в нормальную позу и тянется за тарелкой Люцифера, но тот не замечает, уставившись на запястье Винчестера.

— Что? — спрашивает охотник.

Его голос, должно быть, выводит блондина из задумчивости.

— О, нет, ничего, — качает головой он, быстро посмотрев на Сэма.

Винчестер показывает Люциферу, где находятся дрова и некоторая кухонная утварь на тот случай, если блондин проголодается за время его отсутствия. Затем он достает 308 калибр из сундука и выходит на улицу.

На улице облачно, но, к счастью, не идет снег. Плохая погода только бы усложнила и без того нелегкое положение, в котором Сэм оказался. Он задумывается и не может вспомнить, когда в последний раз охотился на что-то настоящее. Кажется, ему тогда было лет десять, и они с Дином провели неделю или две у Бобби.

Он тогда отвел их в лес, потому что пообещал Джону, что они не будут сидеть без дела, решив заодно научить их чему-нибудь полезному. Сингер научил их, как искать следы и как выслеживать добычу, оставаясь неподвижным. У Дина получалось просто ужасно, а Сэм наоборот нашел это на удивление успокаивающим.

Было какое-то невероятное спокойствие во всем этом. Он лежал на земле и делал все, что мог, чтобы дышать, не издавая ни звука, не сдвигаясь ни на дюйм. Он чувствовал каждую частичку себя, знал, к чему приведет любое движение. Дин тогда сказал, что ему было скучно, но Сэм не мог с ним согласиться. Можно было столько всего увидеть, и младший Винчестер находил в этом удовольствие: он видел мельчайшие миры, замечал все детали. Муравьи неторопливо двигались по листве на земле, кружившие в небе птицы наблюдали за ним, а он в это время глазами выискивал добычу.

Конечно, теперь все было иначе. Тогда он был в лесу, а теперь его окружал глубокий снег, да и местность была другой. Только вот основы остались прежними: тишина, терпение, осторожность.

Он продолжает идти, оглядываясь в поисках хорошего места. На берегу озера он замечает небольшой густой сосняк, сквозь ветви которого можно заметить поверхность озера, покрытую льдом. Он направляется туда.

День холоднее, чем предыдущие, и он опускает подбородок в высокий ворот великоватой ему куртки, выдыхая теплый воздух внутрь и перекидывая ружье поудобней через плечо, пока старается идти как можно тише. Этому мешают большие тяжелые ботинки, которые увязают в двух футах снега, если не больше.

Когда Сэм достигает ельника, он оглядывается в поисках места поровнее и замечает сосенки помоложе, ветви которых располагаются достаточно низко, чтобы укрыть его от глаз зверей. Охотник забирается под колючие ветки как можно осторожнее и ложится на живот, немного погружаясь в снег. Он устраивается и, когда его зрение привыкает к новому углу обзора, делает выстрел в нечто, похожее на проход для животных. К убежищу ведут очевидные следы, поэтому Сэм молча надеется, что они не слишком очевидны для его потенциальной добычи.

Он ждет, постепенно привыкая к малейшим звукам и движениям нового места. Сверху с глухим звуком падают шапки снега, приземляясь то тут, то там. Если присмотреться, то можно заметить белок, которые прыгают с веток на ветку, но Сэм не настолько отчаялся, поэтому он просто не обращает на них внимания.

Он медленно погружается в звуки леса, и в этой тишине мысли, которые он игнорировал на протяжение последних дней, начинают обретать силу.

Это все странно. Он думает, но не может найти в голове место для Люцифера, как бы сильно ни старался. На месте, где он должен быть, дыра, — совсем рядом со смесью чувств Сэма, которые точно сожгут, съедят его заживо одной ночью, — потеря, печаль, злость, гнев. Он знает, что это — место для врага, Люцифера, дьявола, но то, что сидит в хижине, не совпадает с тем, что он должен преследовать.

Сама мысль "Люцифер" огромна и отдалена, неоценима и нечетка, словно что-то, чему он не может дать определение, потому что не знает, не может найти слов, но что должно быть синонимом для того, что он знает наверняка: зло, разрушение, потеря, боль, гнев. Это совсем не похоже на того, кто испуганно поднимает на него глаза, держась за тарелку с овсянкой, словно утопающий за соломинку, кто кричит оттого, что в душе холодная вода. И уж точно этот кто-то не должен быть тем, кто лежит без сознания в лихорадке и кому снятся кошмары, кто уязвим. Этот неизвестный сломлен и беззащитен, и это жалкое существо, которое готово таскать дрова только для того, чтобы быть полезным, похоже на что-то знакомое, но Сэм никак не может дать этому определение.

Но что-то такое было в его глазах, что-то, что было таким старым, злым и грустным, что Сэм понимал, что это — не притворство, а гораздо, гораздо сложнее. И это выражение было тоже знакомым, и Винчестер не понимал, как это было возможно, но это не пугало его и наполовину так, как должно было.

"Почему ты не убил меня?"

Вопрос отдается эхом в его голове достаточно часто, но он по-прежнему не знает ответа. Иногда ему кажется, что подобное любопытство до добра не доведет. А иногда ему кажется, что до добра не доведет его привычка помогать тем, кто в этой помощи нуждается.

[valela]

Глава 4

Но есть и его темная часть, которая нашептывает ему, постоянно напоминает ему о металлическом привкусе крови на губах, о том, каково это — наблюдать за тем, как из живого существа уходит жизнь, а на лице — удивление, шок. Эта темная часть думает, что тут дело не в помощи беззащитному, а в том, какие чувства появляются, когда наблюдаешь, как нечто могущественное разрушается. О, никому неведомо, какое ощущение силы исходит от подобного зрелища.

Сэм отгоняет эту мысль, уверяя себя в том, что это не обязано быть его частью.

Маленькая птичка садится на ветку, и осыпающийся снег выводит охотника из размышлений. Птичка простая, но Сэм никак не может понять, к какому виду она принадлежит: коричневая, в некоторых местах даже черная, с белым брюшком. Она замечает его и внимательно смотрит своим глазками-бусинками, склонив голову в до боли знакомой манере.

Сэм думает о Касе.

"Не думаю, что вы цените, каким смелым он должен быть..."

Он был прав.

Они знают, что Кастиэль сильный, уникальный, что он от много отказался... но они ведь никогда об этом не задумывались всерьез, не так ли? Просто не было времени.

Кас — их единственный козырь, и только это имело значение. Конечно, они о нем волнуются, он значит для них что-то, но очень трудно смотреть на него и видеть что-то сломанное. Они обращались с ним, как с инструментом, и, возможно, из-за его манеры держать себя, это было легче, но он понимает сейчас, что все не должно было быть так...

Он смотрит на птичку и вспоминает историю, которую он однажды слышал, но не может припомнить, где это было. Может, на одном из уроков в школе. А может, прочитал в одной из старых книжек Бобби.

Там было что-то про древнего индийского короля, хорошего короля. Он пошел прогуляться в лес летним днем и нашел раненую птицу. Он остановился, чтобы помочь ей, но вдруг появился ястреб и заявил, что король вмешивался не в свое дело, а ему, ястребу, нужно убить эту птицу. Король не мог позволить этого, и тогда ястреб рассказал ему, что у него были дети, которых нужно было кормить и которые погибли бы, если бы король не разрешил ястребу забрать добычу. Король не знал, что делать, поэтому пообещал дать ястребу часть себя весом с птицу, чтобы покормить детей ястреба.

Были весы — Сэм уже не помнит, откуда весы взялись в лесу, в джунглях или что там это было, но это не имеет значения. Король поместил раненую птицу на одну чашу весов, вынул меч из ножен и отрезал кусок плоти с мягкой части бедра, но весы не сдвинулись. Он отрезал снова, снова, и снова, но вес птицы был намного больше, и король наконец отложил нож. Ястреб спросил, может ли он теперь забрать птицу, но король отказался; он встал на противоположную чашу, и только тогда весы уравнялись. Король сказал ястребу взять его вместо птицы. Когда так и случилось, птица превратилась во что-то волшебное (фея, джинн, что угодно) и благословила землю короля, подарив ей богатство и счастье, или что там обычно дарят...

Сэм не знает, почему внезапно вспомнил эту сказку. Глупая история, если подумать. Маленькая раненая птица на самом деле не значит ничего для того, у кого есть целое королевство, от кого зависит мир. Но вот она, эта история — такая, какой он ее запомнил.

Ему всегда было интересно, кто будет разрезать себя вот так на кусочки для кого-то незначительного и без того сломанного. Теперь, кажется, он знает ответ.

Сбоку что-то двигается. Птичка улетает, и Сэм переводит взгляд.

Кролик медленно спускается, почти сливаясь с белоснежным снегом. Прыгуна выдают только черные блестящие напуганные глазки-пуговки, которыми он нервно оглядывается по сторонам, и торчащие уши. Он останавливается и замирает, озираясь по сторонам. Сэм присматривается и кладет палец на курок.

Кролик опускает голову и к чему-то принюхивается на земле.

Что-то хрустит в кроне деревьев, наверху. Кролик поднимает голову, смотря прямо на охотника, и Сэм стреляет.

*

К тому времени, как он возвращается, уже начинает темнеть. Снег из белого постепенно становится темно-синим, и окна хижины желтыми пятнами выделяются в сгущающейся темноте.

Он скидывает ружье и тушки убитых зверьков с плеча и заходит во внутрь.

Теплота приветливо окутывает его всего и сразу, и, улыбнувшись, он позволяет себе закрыть глаза и расслабиться. Охотник захлопывает дверь, скидывая ботинки. И оборачивается.

— Твою ж налево.

Весь пол покрыт всевозможными книгами, раскрытыми так, чтобы рисунки образовывали какой-то странный и непонятный узор. В центре всего это сидит Люцифер, поднявший голову, услышав хлопнувшую дверь, и задержавший палец на странице одной из книг, отмечая место, до которого он дочитал. И все это было бы странно, все это было бы мило, но там, где кончаются книги, начинается такой же беспорядок из оружия. Они все разобраны на части и продолжают начатый книгами беспорядок.

— Какого хера? — начинает Сэм.

— Мне было скучно, — отвечает Люцифер, переводя взгляд на зайцев в руках охотника.

— Похоже на логово серийного убийцы.

— Может, так оно и есть, — подмечает блондин.

— Я же говорил тебе не трогать оружие! — кричит Сэм.

— Ты говорил "не играть" с оружием, а я не играл. Я понимал.

— Ради всего святого...

— Меня заинтересовал механизм, и я захотел в нем разобраться.

— Ты все их разобрал? — спрашивает Сэм, уставившись на упорядоченный хаос на полу.

— Да, — отвечает Люцифер, хмурясь. — Потом меня отвлекли книги.

— Ты их хотя бы читал? — Винчестер растерянно проводит по волосам рукой.

— Я их просматривал. Кажется, теперь я не могу читать так быстро, как раньше...

— Ладно, — вздыхает Сэм. — Я займусь готовкой, а ты уборкой.

— Мне может понадобится помощь с оружием, — хмуро заявляет Люцифер, словно не имеет никакого желания иметь дело со всем этим беспорядком.

Но, оказывается, он и сам прекрасно помнит, как собрать большую половину. Пока он этим занимается, Сэм сдирает шкуры с зайцев над раковиной, вывешивает двух на улице, а третьего нарезает кусочками для рагу.

Медленно возвращая вещи на место, Люцифер наблюдает за ним с плохо скрываемым восхищением.

Сэм только начинает восхищаться уже забытым ароматом приготовляемого мяса, как сзади раздается голос.

— Я нашел это, — говорит Люцифер.

Он держит довольно невзрачную бутыль, на две трети наполненную янтарной жидкостью, и почти тыкает ей охотнику в лицо.

— Есть еще похожие, — Люцифер наклоняет бутылку в одну сторону, наблюдая за тем, как за стеклом перекатывается жидкость. — Это что-то опасное?

Сэм разглядывает предмет несколько секунд и, прихватив два стакана, отвечает прежде, чем успевает подумать, почему это может быть плохой идеей.

— Определенно, — говорит он.

Второй стакан на вкус лучше, и Сэм отстранено думает, что качество тут не при чем, дело скорее всего в том, что так всегда бывает. Он уже и забыл, что выпивка может быть такой хорошей. После дня, проведенного на морозном воздухе среди снежных просторов, выпивка так хорошо усваивается после плотного ужина. Прекрасно.

Люцифер, кажется, находит опыт довольно интересным. Он полулежит на стуле около камина и ловит отблески огня в стакане с янтарной жидкостью, уставясь на нее так, словно пытается понять и увидеть, что именно заставляет его чувствовать себя так странно.

Он не пьян, просто... расслаблен.

— Я хочу кое-что у тебя спросить.

Сэм понимает, что вопрос озвучил он только тогда, когда замечает, что на него уставились с интересом.

— Ну, — поправляет себя Винчестер, раздражаясь оттого, что язык тяжелеет с каждым новым глотком, — я много что хочу у тебя спросить.

— Например? — огонь отражается в прикрытых глазах блондина.

[valela]

Глава 4

— Почему ты убил Джесс? — Сэм говорит это быстро и отрывисто, боясь, что может сам себя остановить. Слова тяжело повисают в воздухе, и он с трудом заставляет себя договорить. — Почему ты убил нашу мать?

Люцифер молчит какое-то время, и охотник слышит, как вопрос отдается эхом в его собственной опустевшей голове.

— Тебе лучше, если ты считаешь меня виноватым в этом? — наконец спрашивает у него дьявол.

— А ты виноват?

— Демоны жестоки, Сэм, — говорит он, вздыхая и снова отворачиваясь к камину. — Я сказал им, что мне было необходимо, а средства они придумывали сами. Знаешь, они могут быть на удивление изобретательными.

— Ты никогда не говорил им убивать ее?

— Я лишь сказал им, что мне нужен ты.

— Но ты создал их, — сглатывает Сэм, — демонов.

— Я был зол, — тихо отвечает Люцифер, и его лицо мрачнеет несмотря на то, что свет от огня падает на него.

— И это твое оправдание?

— Ты когда-нибудь делал что-нибудь глупое, когда ты был зол, Сэм? — голубые глаза кажутся ярче из-за игры света. — Что-нибудь, что ты хотел бы, надеялся бы исправить?

Сэм не отвечает, вместо этого допивая содержимое стакана залпом.

Люцифер, видимо, не против того, что его оставляют без ответа; он сам делает небольшой глоток.

— Вкус должен быть приятным? — спрашивает он.

— Думаю, в конце концов, да.

Огонь в камине трещит, заставляя тени в полумраке затейливо танцевать. Сэм поудобнее устраивается и прислушивается к треску сухих дров.

— Я тоже хочу кое-что спросить, — вдруг говорит Люцифер. Он по-прежнему смотрит в свой стакан, но теперь его губы изгибаются в каком-то подобии улыбки. — Много чего.

Сэм пожимает плечами, словно ему нет до этого дела.

— Ты сказал, — Люцифер хмурится и продолжает после паузы, — что я "сломал тебя" первым. Ты это серьезно? Ты и правда считаешь себя сломанным, Сэм?

Винчестер чувствует, как начинает жалеть о том, что вообще начал этот разговор, но выпивка затуманивает голову и помогает озвучивать некоторые мысли.

— Ага, — кивает он, — вполне серьезно.

Люцифер смотрит на него, охотник в этом уверен, и он должен посмотреть в ответ, но просто не может заставить себя, потому что знает, что на него смотрят, словно он — что-то невероятное.

— Ты не сломан, Сэм, наоборот, — говорят ему.

Сэм чувствует, как что-то внутри сжимается, и отчаянно хочет верить в то, что это правда.

— Ты тоже кое-что сказал, — вместо этого говорит он, пытаясь избавиться от внутреннего напряжения.

Люцифер поднимает взгляд.

— Ты сказал, что так дрался потому, что не боялся сломаться. Ты это имел в виду?

— Да, — отвечает блондин, задумавшись.

— Но ты чего-то боишься? — продолжает настаивать Сэм.

— Я боюсь смерти, — признается его собеседник.

— А кто ее не боится? — невесело усмехается охотник.

— Нет, ты не понимаешь, — Люцифер задумчиво трет лоб, словно пытается подобрать слова.

Сэм терпеливо ждет.

— Я боюсь, я не буду знать, как умереть, — он сидит ровно, и его черты обостряются. — Боюсь, что для меня не будет места: ни Ад, ни Рай. Просто пустота, бесконечная, всепоглощающая.

Сэм не знает, что ответить на это. Вместо этого он подхватывает бутылку и наполняет свой стакан, протягивая бутылку Люциферу; тот молча пододвигает свой собственный стакан.

— Твоя очередь, — кивает охотник и поясняет, заметив вопросительный взгляд на лице собеседника. — Ну, для вопроса.

— Откуда здесь появилось оружие? — спрашивает Люцифер.

Сэм смеется и рассказывает ему. Рассказывает, пока его глаза не закрываются и он не проваливается в тихий и спокойный сон.

примечания.

* — И потому наши две души едины, И должен я идти,
выносить пока еще не брешь, а всего лишь расширение, Как золото к изящной
тонкости удара.

Если им вместе быть наречено, они вдвоем - так близнецов обычно
двое; Твоя душа, непоколебимая опора, не движется, но
шаг сделать поспешит, если все вокруг движение начнут.

Нет дела ей до расстояния, Но когда вторая, что подальше, начинает
скитания свои, И тянется она, и прислушивается к ней, И начинает возвышаться, пока вторая
возвращается домой.

И если суждено тебе моею быть, как половинке той души, Беги,
беги скорее вниз; Твоя твердость оправдывает мой круг, И заставляет
кончить там меня, где начал я однажды.

— Джон Донн

[LenaElansed]

красивая глава. им хорошо вообще-то вместе

[святая наивность]

спасибо ^^

[valela]

LenaElansed, святая наивность, вам спасибо за отзывы! Мне очень приятно, что вы терпеливо ждете перевод

[Гость]

очеень долго(( 2 месяца жду уже(

[valela]

Глава 5

примечание автора:

скоро станет понятно, что я обожаю «Потерянный рай»… Адам и Рафаэль действительно обсуждают секс в «Потерянном рае». Классный момент.

Мне всегда было трудно сопоставлять Люцифера из «Потерянного мира» и «Сверхъестественного», поэтому предположим, что события «Рая» произошли, то есть Бог сказал, что «его сын» (не человек) будет править на Небесах, Люцифер воспротивился и т. п., потом вернулся попробовать и захватить Землю, и все полетело в Тартарары, и спн!Люцифер рассказывает о своей более недавней ненависти к человечеству из-за провала в саду.

примечания переводчика:

книга действительно шикарна, и там такой Люцифер *_* еще можете глянуть иллюстрации Гюстава Доре к этой книге, который известен своими произведениями по «Божественной комедии» и «Фаусту».

P. S. А еще мне очень-очень стыдно. Но вы это и так знаете.

А еще спасибо хорошему человеку с фикбука под ником bad-girl за поддержку)

I WANT TO LOVE BUT PLEASE LET ME KNOW
HOW IS THAT I CAN YOU CAN EVEN EXIST NOW
I JUST FELT THE ALCOHOL IN MY FEET
MY HEART HAS A LOT INSIDE IT I THINK, EVEN STILL

IF EVERYONE IS OK THEN WHY I AM I NOT
IT'S OK TO CRY A LITTLE I THINK JUST CRY
I THINK I WANT TO EAT YOUR SMILE TONIGHT
I THINK THERE'S SOMETHING IN IT TO KEEP ME ALIVE

I'M LOOKING AT THIS SLEEPING CAT RIGHT NOW
AND HE JUST SHIFTED A LITTLE AND IT WAS NICE
AND THE OCEAN'S FLOOR IS SO FAR AWAY

SINKING TOGETHER WOULD BE A COMMITMENT
AND RISING TOGETHER AN EVEN BIGGER ONE
BUT I THINK THAT ALL THAT WATER IS TOO MUCH*

— Daniel Bailey

 - DRUNK SONNET 8

Рутина важна, кажется, он где-то читал об этом.

Так ведь говорят, правда? Найди себе рутину, придерживайся ее, и именно это поможет тебе не сойти с ума в самых невообразимых ситуациях. Может, это и правда, но Сэм как-то упустил момент, когда все это стало до неприличия нормальным.

Завтрак, охота, ужин, выпивка, вопросы.

У него никогда не получается что-нибудь спросить, пока он не выпьет по крайней мере два стакана, но Люцифер терпеливо ждет, словно знает, что охотник обязательно задаст какой-нибудь вопрос.

- Ангелы занимаются сексом?

- Немного прямолинейно, - смеется Люцифер.

- Просто интересно, - пожимает плечами Сэм. – Некоторые из вас кажутся… Не знаю. Анна переспала с Дином.

- Серьезно? – улыбается Люцифер, делая глоток. – Молодец.

- Но она тогда не было ангелом, поэтому, наверно, это не считается.

- Мы занимаемся, - отвечает Люцифер. – Ну, сексом. Тем или иным образом.

- Серьезно? – брови Винчестера без его желания подскакивают вверх.

- Знаешь, Адам спросил то же самое. Рафаэлю пришлось ему все объснять.

- Адам? В смысле тот самый Адам? И… Рафаэль?

Люцифер кивает.

- Такую беседу я бы послушал, - смеется охотник.

- Еще бы, - соглашается Люцифер.

- Но, - продолжает Сэм, - что по-другому? В сексе?

- Это скорее соединение душ, чем тел, как слияние. Но результат более… значительный.

- «Значительный» обозначает..?

- Ты даже представить себе не можешь, - мрачно ухмыляется Люцифер.

Сэм закатывает глаза, а Люцифер пожимает плечами, словно ничего не может поделать с правдой.

Что-то пару раз трещит в камине, и Люцифер, кажется, задумывается: он наклоняется вперед и упирается локтями в колени.

- Что такое «порнография»? – спрашивает он.

Сэм чуть не подавился напитком.

- Что-то не так? – озабоченно интересуется Люцифер.

- Эм, нет, - отвечает Сэм, пытаясь отойти от шока. – Я просто никогда не думал, что буду объяснять порно, ну, понимаешь, самому дьяволу.

Люцифер продолжает выжидательно на него смотреть.

- Это, эм, - смеется Сэм и качает головой, потирая переносицу, - это способ для людей получить сексуальное удовольствие не занимаясь сексом. Это в основном визуально.

- Наблюдение за действиями других?

- Да, в основном.

- Разве это не разрушает изначальную цель? – спрашивает Люцифер после паузы.

- В смысле? – поднимает голову Винчестер.

- Смысл в самом занятии, верно? Если это симуляция, то в чем смысл?

- Верно, но люди созданы так, что… - Сэм проводит рукой по волосам. – Мы хотим многого, и иногда, наверно, нам просто лень прилагать усилия.

- То есть мастурбация.

- Как так получилось, что ты знаешь слово «мастурбация», но не знаешь, что такое «порнография»? – снова смеется Сэм.

Люцифер пожимает плечами.

- Ты ведь знал, что такое порно, - вздыхает Сэм.

- Возможно, - улыбается Люцифер, - но приятно было услышать хорошее объяснение.

Сэм ощущает непреодолимое желание чем-нибудь в него запустить, но вместо этого пододвигается ближе к теплу огня.

Он знает, что теперь его очередь, но с удивлением понимает, что на поиск вопроса у него уходит дольше, чем обычно.

- Ты всегда нас так сильно ненавидел? – наконец спрашивает охотник.

- Нет, - отвечает Люцифер после паузы.

Он делает большой глоток, и Сэм не может не заметить, что с каждым днем он становится все лучше и лучше: всегда поддерживает огонь в камине, стирает, когда Сэма нет, пьет, как мог бы пить любой охотник, живший в этой хижине.

- Вообще-то, я вас не ненавидел, - открыто отвечает Люцифер с таким выражением на лице, словно он очень давно не задумывался над этим вопросом. – Мне было интересно, и я хотел, чтобы они поняли.

- Кто? – смеется Сэм.

- Они, - машет рукой Люцифер, и Сэм улыбается, потому что алкоголь уже начал действовать. – Ну, ты знаешь.

- Адам и Ева? – предполагает Сэм с ухмылкой на губах.

- Да, они.

Сэм качает головой.

- Они мне нравились. Особенно она. Смелая, задавала вопросы, когда не надо было. Напоминает мне кое-кого, знаешь ли.

- Она была красивой? – спрашивает Сэм, наклоняясь на стуле вперед.

- Она была великолепной, - Люцифер закатывает глаза, словно Сэм ведет себя, как ребенок. – Чистое создание.

- Что случилось?

- Я попытался сказать, объяснить им, чего они заслуживали, какую свободу могли иметь, что они хотели, но чего не понимали, - вздыхает Люцифер. – Не думаю, что они были созданы для этого.

Сэм ловит себя на мысли, что, возможно, люди совсем не изменились с тех пор. Ему вдруг становится интересно: а он бы на их месте понял? Все это давным-давно вышло из моды…

Ему кажется, Люцифер хотел «их» вместо «вас».

- И потом, после того, как я дал им такой дар, они стали избегать меня, возненавидели меня. Они не поняли истинную цену свободы, - говорит Люцифер, и в его глазах появляется гнев, которому много тысячелетий. – Они рыдали и каялись. Они забыли меня, назвали меня монстром, все они. И за это я их возненавидел.

Сэм наблюдает за тем, как чужие пальцы сжимают стакан.

- А затем я снова очутился в Аду, одинокий, как никогда раньше.

Огонь отражается в его голубых глазах.

- Я не всегда вас ненавидел, - говорит Люцифер, - но вы не могли понять, вы были такими слабыми, и это раздражало меня, затем это чувство превратилось в гнев, затем в ярость, а потом в ненависть, - он смотрит на охотника и продолжает нейтральным голосом, - Ненависть имеет шанс на выживание в Аду. В конце концов только это и остается, только это и помогает тебе не сойти с ума. Как думаешь, почему Дин протянул так долго? Почему его душа не превратилась в месиво? Ненависть помогает ему держаться, не рассыпаться на осколки.

- Нет, - внезапно возражает Винчестер. – Вы оба можете думать, что хотите, но это не так.

- Что тогда все еще держит нас на плаву? – спрашивает Люцифер, и Сэму кажется, что в его глазах он видит отчаянное желание услышать ответ.

- Надежда, - произносит Сэм.

Люцифер долго смотрит на него, а потом наклоняется вперед, и на его губах играет легкая улыбка.

[valela]

Глава 5

Сэм вваливается в хижину, стряхивая снег с волос.

Люцифер, как и ожидает охотник, уже разводит огонь в камине. Наверно, это должно тревожить его: привычка к тому, что его всегда здесь ждут.

Сэм снимает ботинки и ставит их у стены, чтобы растаявший снег не растекся лужей на самом неудобном месте, попутно сообщая, что снег шел все утро. Когда он поворачивается, его сожитель слишком уж широко улыбается.

- Что это с тобой? – интересуется Винчестер.

- Я приготовил тебе подарок.

- Что? Сосновую шишку?

- Намного лучше.

- Ладно, - охотник закатывает глаза, - хватит так улыбаться, это меня пугает. Просто скажи, что это, и, клянусь богом, если это какой-нибудь странный ритуал или жертвоприношение –

- Я починил воду.

- Что? – переспрашивает Сэм.

Люцифер пожимает плечами, словно в этом ничего такого нет, и Сэм поверил бы, если бы его не окружала аура самодовольства.

Сэм подбегает к раковине и поворачивает красный кран, ожидая ощутить привычную холодную воду.

Он ждет минуту, еще одну, и наконец его руки касается теплая вода.

- Как? – шокированно спрашивает он.

- Я нашел книгу по системе солнечных панелей, - отвечает Люцифер, махнув рукой в сторону вещей, которыми он занимал себя в отсутствие сожителя. – У меня ушло некоторое время на то, чтобы разобраться со схемами, но я смог починить механизм подогрева воды.

- Душ? – ошеломленно уточняет Винчестер. – Душ работает?

- Работает, - ухмыляется Люцифер.

Сэм уже в другом конце комнаты, когда внезапная мысль посещает его голову.

- Ты починил его, тебе следует, в смысле, ты уверен, что не хочешь…

- Я уже попробовал, спасибо, - отвечает Люцифер. – Ты был прав, приятное ощущение.

Но Сэм уже в ванной, уже закрывает за собой дверь, скидывает одежду и поворачивает кран. Пар начинает заполнять комнату, зеркало запотевает, и охотник улыбается так широко, что, кажется, может сломать себе челюсть, но это его не останавливает.

Вода горячая и мягкая и расслабляет его мышцы так, как он уже и не помнил. Он уже давно не принимал хорошего душа, это еще один аспект жизни охотника, когда очень часто приходится раскапывать могилы по несколько часов под проливным дождем.

Он никогда не выйдет. Никогда.

У него уходит тридцать минут, чтобы прийти в себя и почувствовать себя так, словно он проспал целую неделю. Он давно уже не чувствовал себя таким расслабленным. Он быстро вытирается и лениво выходит в основную комнату, сразу же учуяв запах кролика и супа. Видимо, его сожитель понемногу учился, пока его не было.

- Хороший подарок? – интересуется Люцифер, внимательно осматривая охотника.

- Шикарный, - отвечает тот, падая в ближайшее кресло.

***

Видимо, единственное, что у охотников никогда не кончается, это выпивка. Люцифер продолжает находить ее, и каждый день они передают друг другу новую бутылку, пока сон легко и невесомо опускается на них.

- А это что? – спрашивает Люцифер, пытаясь распробовать на вкус.

- Ром? – предполагает Сэм, сделав первый глоток и поморщившись. – Может быть?

Люцифер фыркает и откидывается на спинку стула, наблюдая за жидкостью своим обычным взглядом, которым он смотрит на вещи в эти дни: словно все они имеют какие-то секреты, которые он сможет понять и раскрыть, если посмотрит под правильным углом.

- Каким было начало мира? – спрашивает Сэм. Неделю назад вопрос прозвучал бы странным, но сейчас он странным образом устраивается в их рутине, в том, чем они занимаются каждый вечер.

- Ярким. И громким, - Люцифер делает еще один глоток.

- И все? – недоверчиво уточняет Сэм.

- В основном.

- Насколько громким? – спрашивает Сэм, зная, что это глупо, но понимая, что здесь, между ними, любой вопрос не покажется глупым.

- Очень, - улыбается его сожитель. – Настолько, что мы все поняли, что до не было ничего.

- До чего?

- До бесконечных секунд, что мы существовали перед всем остальным.

На что это было похоже?

- Огромно и микроскопично, забытые и в то же время постоянные.

- Ты специально говоришь так, чтобы было сложно понять? – закатывает глаза Сэм.

- Возможно.

Сэм пытается представить что-то настолько громкое, что создает звук одним своим существованием, но вскоре сдается.

- Что такое «образование»? – лениво спрашивает Люцифер.

- Это… обучение, - отвечает Сэм. – Узаконенное.

Люцифер смотрит на него так, словно не понимает.

- Мы узнаем, все, что нам нужно, чтобы потом это рассказать, - пытается Сэм, немного запинаясь, но на его памяти этот вопрос не был самым сложным. Пока наибольшую трудность у него вызвали слова «зачем вы носите веревку на шее».

- Что нужно знать, чтобы рассказать?

- Эм, - задумывается Сэм, - ну, надо знать математику, уметь писать эссе, а еще ты должен знать, как Джем Финч сломал руку в то лето, когда ему исполнилось четырнадцать.

- И как же?

- Упал с дерева, - отвечает Сэм, а затем вдруг задумывается. – Или он споткнулся, когда тот сумасшедший погнался за ним?..

- Сразу видно, что ты хорошо образован, - усмехается Люцифер.

- Заткнись, - беззлобно говорит Сэм, - не в этом смысл. Тут главное само обучение.

- И кто определяет, что нужно учить?

- Учителя, - вздыхает Сэм. – Ну, или традиции.

- Знакомо звучит, - кивает ему Люцифер.

Огонь трещит, и Сэм наполняет свой стакан, откидываясь на спинку стула и наблюдая за языками пламени. Снаружи ветер снова усилился. Он завывает со всех сторон, без сомнения наметая новые слои снега и образуя интересные формы, которые он обнаружит утром. Он слышит, как ветер воет в трубе. Внутри не холодно, но охотник все равно пододвигается ближе к источнику тепла.

- Почему ты сражался? – наконец спрашивает Сэм, и его голос звучит намного тише, чем ему хотелось бы.

- Потому что это определяет мое существование, - просто отвечает Люцифер.

- Почему тебе пришлось? – Винчестер пытается избавиться от сухости во рту, но жидкость совсем не помогает.

- Так он меня создал, - отвечает Люцифер, смотря собеседнику в глаза.

Сэму на это нечего ответить, поэтому он просто продолжает смотреть на своего сожителя.

- Могу я кое-что у тебя спросить? – спрашивает наконец Люцифер.

- Конечно.

- Почему он создал меня солдатом, если не хотел, чтобы я сражался? – говорит Люцифер.

Он больше не смотрит на Сэма, он смотрит на огонь, и его голубые глаза полны гнева.

- Зачем он создал меня сильным, если не хотел, чтобы я был лидером? Зачем он заставил меня спрашивать, если прекрасно знал, что никогда не даст мне ответов? И почему, - его голос стал острее, тихим, но неровным, - почему он создал меня способным на любовь, если никто не хочет принять ее от меня?

Сэм чувствует, как в груди у него что-то сжимается. Стакан вдруг тяжелеет в его руке, но он не может заставить себя опустить его.

А потом Люцифер смотрит на него, и Сэм не может думать вообще.

- Зачем он создал меня, Сэм?

Сэм моргает. У него в горле стоит ком, но он проглатывает его.

- Я не знаю, - отвечает он.

Отвернувшись и допив напиток одним глотком, Люцифер кивает, словно он ожидал именно этого.

- Но, - Сэм слышит свой голос, и Люцифер поднимает на него тяжелый взгляд, - мне кажется, что для того, кто так много говорит о судьбе, ты не очень-то от нее в восторге.

Люцифер смотрит на него, и постепенно на его лице появляется улыбка, а губы расплываются в маленькой едва заметной улыбке.

- Видимо.

***

- Я хотел бы пойти, - говорит Люцифер, легко вставая на ноги с раскладушки, словно желая показать, что он готов отправиться в эту же минуту.

- Не знаю… - вздыхает Сэм, натягивая свитер.

- Сэм, я был воином Небес, - закатывает глаза Люцифер. – Я могу справиться с оружием.

Сэм еще раз вздыхает, потому что он правда уже устал от этого разговора, но это не помогает.

- Хорошо, - соглашается Сэм прежде, чем успевает пожалеть о сказанном.

Люцифер сияет от счастья.

- Пошли, - говорит ему Винчестер, - пока я не понял, что вооружать тебя – плохая идея.

Снег уже не такой глубокий, а не было чистым уже почти неделю. В лесу было больше движения, так как все там наслаждалось хорошей солнечной погодой.

Сэм оглядывается на Люцифера, скидывая ружье с плеча. Тот стоит на месте, подняв лицо с небу и зажмурившись, словно пытаясь впитать как можно больше солнца.

- Потеплело, - говорит Люцифер, открывая глаза, чтобы взглянуть на Сэма, и тот думает, что то, что эти глаза цвета неба, совсем не то, что должно его волновать.

- Да, почти уже весна, - отвечает Сэм, вместо этого обращая внимание на ружье в руках. Это тридцать восьмой калибр, с которым он обычно выходит на охоту, черный металл привычно лежит в руках.

- Сезоны, - Люцифер катает слово на языке, словно пробуя его на вкус. – Какое замечательное изобретение.

- Ты какой-то странный, - смеется Сэм, качая головой.

Люцифер смотрит на него и улыбается открыто.

- Ладно, иди сюда, - быстро говорит Сэм, поудобнее перехватывая оружие.

С интересом осматривая механизм, Люцифер подходит ближе. Он протягивает руку, но Сэм хватает его за запястье.