It's all about faith

[it-is-fake]

обзорам.

[L][Valeri.[/L] <a href="http://it-is-fake.diary.ru/p192936247.htm">пишет</a> Сэм/Люцифер

Название: It's all about faith
Автор: [Valeri.]
Фандом: Supernatural
Герои: Сэм/Люцифер
Размер: мини
Предупреждение: ER, АУ, возможно ООС
Краткое содержание: вообще, мало что меняется.
Просто теперь Сэм знает, каково это — быть преданным тем, кому ты верил больше всего.

Когда Сэм узнает правду про Зика, он не устраивает истерик, как ожидает Дин, нет, он ничего не говорит. Он молча собирает вещи и уходит из номера ночью, даже не оставив записки. Он наполняет карманы различными амулетами и оберегами, которые скрывают его от ангельского радара. Он не берет трубку, когда телефон разрывает мелодия, много лет назад поставленная на старшего брата.

Вообще, мало что меняется.

Просто теперь Сэм знает, каково это — быть преданным тем, кому ты верил больше всего.

Иногда в зеркалах, в витринах ему кажется отражение голубых глаз того, настоящего Люцифера — полного боли, одиночества и понимающего света. Иногда ему вспоминается его собственная версия Дьявола — искаженная, исковерканная его сознанием, перевернутая с ног на голову. А иногда он не видит ничего — пустота, всеобъемлющая, черная, тяжелая.

Теперь Сэму кажется, что он понимает Люцифера, всегда понимал, с самого первого дня.

Сэм не молится больше, хоть и проводил за этим занятием несколько минут перед сном всю свою жизнь. Просто он верил, а потом появились ангелы и заговорили. А теперь ангелы ходят среди людей, и он просто не видит смысла разговаривать с пустотой.

Винчестер просто заходит в попадающиеся на пути церквушки и молча сидит, разглядывая витражи, орнаменты, фрески. Он молчит, потому что знает, что с другой стороны его никто не слышит — там, по ту сторону облаков и неба, никому нет дела до его слов. А кругом люди молятся, просят, верят, надеются. Сэм тоже верил когда-то, но теперь твердо усвоил: верить ни во что нельзя. Все постепенно исчезает, растворяется, словно и не существовало совсем. Так и его вера в брата растворилась промозглой ночью и стала чем-то вроде расплывчатого воспоминания с оборванными краями — чтобы не хвататься, не вспоминать.

Очередным туманным утром в небольшой церкви нет никого.

Сэм садится по своему обыкновению на третью лавку от начала и — молчит. И молчанием этим он привык выражать все: обиду, горечь, недоумение, злость и боль от предательства.

Он заставляет себя не оборачиваться, когда скрипит и тихо щелкает входная дверь, оповещая о новом посетителе этого богом забытого места. Человек что-то бормочет, долго стоит на одном месте, а потом садится прямо в центр — за две скамейки от Сэма.

— Это просто глупо, — доносится до Винчестера сзади. — Ты ведь не слушаешь, да? Но я все равно скажу, слишком уж долго я молчал.

Голос говорящего кажется знакомым, и охотник уверен, что уже слышал его раньше, но чего-то не доставало — то ли мягкости, то ли каких-то интонаций.

— Мне кажется, что ты сидишь где-то там и смеешься, потому что... ты ведь всегда все знаешь наперед, у тебя на всех есть свои планы. Я прихожу к печальному выводу: ты меня просто ненавидишь. Нет, я конечно, не спорю, есть за что, но иногда ты берешь через край: нельзя давать что-то и тут же это отнимать. Ты почему-то любишь это делать: дарить надежду и забирать ее, вырывать с корнем. Тебе дела нет, что остается после, какие усилия нужно прилагать, чтобы не сойти с ума... О, ты добился своей цели, я свихнулся: разговариваю с потолком!

Сзади вздохнули.

— Я говорю это сейчас не потому, что... Нет, я просто устал от одиночества и предательства вокруг, от всеобщей лжи. Почему Майкл обещал быть со мной всегда, а в следующее мгновение его клинок направлен в мою сторону? Почему он просил прощения и обещал никогда не оставлять меня, а, стоило нам только выбраться, исчез? Разве это моя вина, что у меня нет больше Благодати? Хочешь знать, куда она делась? Будто это так легко — выбраться из Клетки. Я... я просто прошу. Умоляю. Пожалуйста. Я не хочу, я не могу быть один.

Сэм поворачивается прежде, чем успевает подумать. И встречается взглядом с голубыми глазами — грустными и полными боли.

Они молчат, потому что молитвы обоих были услышаны, потому что молиться можно и молча, веря во что-то свое, потому что никто из них больше не одинок.

— Я же говорил тебе, что все дело в вере, — тепло улыбается Сэм, вспоминая их разговоры там, в Клетке.

Люцифер кивает.

— И в чувстве юмора, — добавляет он.

И оба они смеются, потому что это — правильное, настоящее: туман за окном и разговор без слов, потому что все слова уже давным-давно сказаны.

И только предательство горчит где-то на периферии сознания — тяжелое и горькое.

Совсем как разочарование в том, во что верил.